Дэви Аркадьев - Эра Лобановского

У каждого времени свои герои. Советские героические плеяды были многослойны, потому что часть личностей, предназначенных к почитанию, навязывалась властями, отчего не всех этих людей уважали, точно так же, как всякие другие начальнические фантазии. Зато были герои, которых народ находил в глубинах собственной жизни, искренне возводя на пьедесталы. Были увешанные медалями партийные запевалы и были Высоцкий с Окуджавой, были помпезные спектакли о вождях, шедшие в полупустых залах, и был московский Театр на Таганке, на спектакли которого билетов было нельзя достать просто так.

Был футбол. Билеты продавались в уличных кассах, скамьи на стадионах стояли сплоченно, и там никто никого не боялся; можно было покричать, порадоваться и попечалиться от души, можно было оказаться самим собой без стеснения на целых полтора часа. В футбол играли народные герои, люди, имеющие нечто такое, что не зависело от партийного стажа, национальности и отношений с верховными вождями. На стадионы ходили куда с большим энтузиазмом, чем на обязательные демонстрации по поводу революционных праздников.

Киевское футбольное «Динамо» было предметом всенародной гордости всю последнюю треть XX века, даже дольше. Это была воистину народная команда, взявшаяся вроде бы неизвестно откуда, не имевшая понятия о том, что можно покупать игроков в далекой Бразилии, не нуждавшаяся в переводчиках для общения с тренерами. Это был «наш продукт», но куда совершеннее всяких телевизоров «Березка» с трескучими «Жигулями». И тренировали их замечательные «свои» тренеры — Маслов, Севидов, Лобановский...

О Валерии Васильевиче Лобановском надо говорить подробнее. Эту книгу, написал известный по обе стороны Атлантического океана знаменитый спортивный журналист Дэви Аркадьев, знавший великого киевского мастера футбола и не раз рассказывавший о нем. Хочу подчеркнуть, что во времена, когда верноподданное начальство Советской Украины искореняло в сознании населения республики не только национализм, но и само национальное чувство, «Динамо» Лобановского это чувство подпитывало и развивало. Оказалось, что мы не такие уж простаки из анекдоти про горилку и сало. Лобановский создавал самые совершенные в мире тренировочные методики; это до сих пор признается всемирно известными спортивными академиками. Команда киевского «Динамо» играла так, что «баварии» с «барселонами» почтительно раскрывали рты. Парни, воспитанные в спортивных школах Киева, Одессы или Луганска, никогда не державшие в руках западных миллионных контрактов, умели играть в футбол — именно играть, а не натужно отбывать на поле два тайма. Выпускник киевского политехнического института, инженер-теплотехник Лобановский как бы придумывал свой футбол с самого начала, изобретал игру, которой до него никто не знал и не видел. Лобановского всячески пытались впрячь, но так и не впрягли в официальные колесницы. Он никогда не выступал на митингах, не рассуждал вслух о политике, но зато много читал, декламировал наизусть стихи Пастернака, возил команду на спектакли в ленинградский театр к знаменитому режиссеру Товстоногову. Он воспитывал новых людей — и на футбольном поле, и вокруг поля — мы понимали, что можно проломить любую стену, если бесстрашно долбить ее.

Прочтите книгу Дэви Аркадьева и убедитесь, что будущие успехи российского, украинского, да и всего европейского футбола неотделимы от идей и дел Валерия Лобановского. Значит, можем!

Чуть больше месяца оставалось до Чемпионата Европы-88. По мере его приближения пресса, радио, телевидение усиливали внимание к главному футбольному празднику Старого Света. Репортажи о подготовке финалистов, очерки о футбольных звездах, интервью тренеров сборных и — прогнозы, прогнозы, прогнозы... Но в этом потоке информации почти не встречалось высказываний Валерия Лобановского. И еще тревожный симптом: на престижный международный турнир в Западный Берлин, впрочем, как и на некоторые контрольные матчи накануне финала европейского чемпионата, сборная Советского Союза вылетала без своего главного тренера...

Распространившиеся по Киеву слухи о «тяжелой болезни» Лобановского поползли и по другим городам страны. В иные дни кое-кто судачил о «безнадежном состоянии». Но слухи хоть и сродни мифам, однако в быту это часто реальность, с которой приходится считаться, и опровергать их удается лишь точной информацией.

Что же было в действительности?

27 марта на Республиканском стадионе-стотысячнике, заполненном почти до отказа, киевское «Динамо» проиграло очередной матч чемпионата страны московскому «Спартаку». Константин Бесков был доволен: его команде не так уж часто удавалось побеждать в Киеве. А Лобановский в тот грустный для него вечер вдруг почувствовал себя очень плохо. Причем настолько плохо, что утром следующего дня его госпитализировали. Диагноз: мерцательная тахиаритмия. Почти дне недели пролежал он в реанимационной палате. Правда, как рассказали мне лечащие врачи, Лобановского поместили туда вовсе не потому, что состояние его действительно было сверхкритическим. Просто как больной с нарушением ритма сердца он нуждался в лечении с применением технического оборудования, которое обычно имеется только в реанимационных отделениях.

Случилось так, что в дни болезни Лобановского, только что отпущенного долечиваться домой, редакция популярной у нас и за рубежом газеты «Московские новости» заказала мне интервью с главным тренером сборной СССР. Посоветовавшись с врачами и узнав от них, что состояние здоровья тренера вполне позволяет общаться, звоню к нему на квартиру. Трубку снимает жена Лобановского — Ада.

— Как чувствует себя Васильевич? — спрашиваю ее.

— Потихонечку, потихонечку...

— А когда с ним можно побеседовать?

— Попозже, попозже,— тихо говорит Ада. Недели через две-три. Сейчас я его оберегаю от всякого общения. Потому что могут разволновать какой-нибудь новостью, а после этого у него опять давление поднимется...

— А если я — с интересным для него предложением?

— Даже с интересным. Все общение пока только через меня. Так что говорите, а я все потом ему передам.

— Позвонили сегодня из «Московских новостей»,— начал я...

Тут в трубке раздался щелчок, и я услышал хорошо знакомый голос. Так-так,— словно бы продолжая нашу беседу, вставил Лобановский. Ну, как вам это нравится! — Ада сокрушенно вздохнула,— Уже у себя снял трубку. Вот уж неугомонный...

Голос Лобановского показался мне довольно бодрым. И все же я понимал, что для него, человека отменного здоровья, очень редко до этого случая болевшего, угодить сразу в реанимационное отделение — это, наверное, стресс нешуточный. Должно быть, из желания хоть как-то его подбодрить я зачем-то принялся рассказывать Валерию о своем друге из Алма-Аты, который перенес уже два инфаркта, но, тем не менее, полон сил и оптимизма. Закончил же рассказ услышанным от этого друга изречением одного опытного профессора-кардиолога: «Каждый инфаркт — это путь к долголетию, ибо заставляет человека строго следить за своим здоровьем». Впрочем, я сразу понял, что Лобановский слушает меня не без доли иронии, но не перебивает из вежливости.