Иван Конев - Сорок пятый

Район Барута запирал основные пути выхода из крупного лесного массива к востоку от Берлина, где были сосредоточены силы 9-й немецкой армии. Кроме того, появившись в районе Барута, дивизии Лучинского уже одним своим присутствием ликвидировали разрыв, образовавшийся между 3-й гвардейской армией Гордова и 3-й гвардейской танковой армией Рыбалко, к этому времени вышедшей на внешний обвод Берлина. Разрыв был порядочный — несколько десятков километров.

Армия Гордова 21 апреля продолжала драться с ожесточенно сопротивлявшейся котбусской группировкой противника, фактически уже находившейся в полуокружении, отрезанной от коммуникаций, прижатой к болотистой пойме реки.

Выразив неудовольствие командарму 3-й гвардейской за промедление в ликвидации этой группировки, я выделил ему в помощь крупные авиационные силы — 4-й и 6-й бомбардировочные корпуса, 2-й и часть 6-го истребительного корпуса и 2-й гвардейский штурмовой авиационный корпус. Кроме того, командарму было приказано ввести в дело 25-й танковый корпус, находившийся у него во втором эшелоне. Однако при ликвидации котбусской группировки Гордов, по существу, так и не использовал его по назначению.

Слов нет, в районе Котбуса у противника была сильная противотанковая оборона, да и сама местность не особенно благоприятствовала действиям танков. Тем не менее, на мой взгляд, в начале и в середине боёв под Котбусом Гордов излишне медлил и неуверенно использовал танки. Подчас он неохотно склонялся к быстрым маневренным действиям и к связанному с ними правильному и решительному использованию подвижности танковых войск.

Но так или иначе 21 апреля бои в районе Котбуса продолжались и в общем шли успешно, хотя и в более медленном темпе, чем мы были вправе ожидать после того, как армия Гордова получила утром усиление.

Гитлеровское командование, оправившись от растерянности, вызванной нашим прорывом, начало принимать срочные меры, силясь во что бы то ни стало задержать наступление советских войск на Берлин с юга. В течение 21 апреля нам навстречу для обороны Берлинского внешнего обвода и городов Цоссен, Луккенвальде, Юттербог был выброшен из районов Берлина ряд пехотных и танковых частей и подразделений — все, что в эти часы оказалось под рукой. Само перечисление этих частей и подразделений характеризует ту лихорадочную поспешность, с которой они вынуждены были действовать. В числе других частей были брошены навстречу танкистам учебный танковый батальон, бригада штурмовых орудий, три рабочих и два строительных полка, две школы летчиков и части, находившиеся на формировании пехотной дивизии «Фридрих Людвиг Ян».

Весь день нашим танковым армиям пришлось ломать во многих местах достаточно упорное сопротивление этих частей и остатков тех, что были разбиты раньше. Дело затруднялось тем, что, хоть и наспех переброшенные, части опирались на хорошо подготовленные узлы сопротивления, такие, как Цоссен, Кумерсдорф, Луккенвальде. К тому же нашим танкистам приходилось в этом районе преодолевать многочисленные заграждения и завалы, канавы, заболоченные поймы и другие препятствия, большие и малые.

Несмотря на это, к исходу 21 апреля наши танкисты, разбив все брошенные им навстречу группы противника, подошли вплотную к Берлинскому оборонительному обводу и оказались всего в двадцати четырёх километрах от южных окраин Берлина, фактически в пригородах гитлеровской столицы. В частности, в этот день был взят Вюнцдорф, где ещё недавно размещался командный пункт группы армий «Висла». В боях за Вюнцдорф был ранен заместитель командира 7-го гвардейского танкового корпуса генерал-майор танковых войск дважды Герой Советского Союза Иван Игнатьевич Якубовский, проявивший в бою большое личное мужество. В некоторых местах к вечеру была уже перерезана и Берлинская кольцевая дорога.

13-я армия Пухова, двигаясь за танкистами, уверенно продолжала свое наступление на запад и, надежно обеспечивая с тыла действия танковой группировки фронта, прошла за день двадцать километров.

5-я гвардейская армия частью сил ещё добивала последние остатки шпрембергской группировки врага, а главными силами наступала на запад.

Донесения о событиях дня позволили составить представление об уничтоженной шпрембергской группировке.

В неё входили части танковой дивизии «Охрана фюрера» (помню, получив это донесение, мы шутили, что, поскольку охрана фюрера уже ликвидирована, теперь дело остается только за ним самим), 10-я танковая дивизия, части 21-й танковой дивизии, 125-го мотополка, 344-й пехотной дивизии, 785-го пехотного полка, а также части нескольких зенитных артиллерийских полков и ряд батальонов фольксштурма. На поле боя осталось около пяти тысяч убитых вражеских солдат и офицеров.

Поставив крест на Шпремберге, войска 5-й гвардейской были готовы всеми силами двинуться на запад. Но в связи с тем, что южнее обстановка по-прежнему оставалась сложной, пришлось несколько расширить полосу наступления 5-й гвардейской армии, сдвинув границу этой полосы на юго-запад. Сделано это было для того, чтобы 5-я гвардейская, наступая, нависла над дрезденско-гёрлицкой группировкой противника, продолжавшей активно контратаковать армии Коротеева и Сверчевского.

Ликвидация шпрембергского оборонительного узла и новые решительные удары по котбусской группировке оказали свое действие на врага. Видимо, до сих пор неприятель все ещё надеялся задержать наступление наших войск фланговыми действиями у Котбуса и Шпремберга.

Теперь, увидев бесплодность этих попыток, гитлеровцы начали поспешно отводить уцелевшие войска на запад, силясь оторваться от преследующих частей 13-й и 5-й гвардейской армий.

В этой обстановке отступавшие вражеские части сплошь и рядом оказывались в промежутках между нашими танковыми и общевойсковыми армиями и пытались ускользнуть через эти промежутки, чтобы присоединиться к группировке своей 9-й армии, действовавшей в лесах и болотах севернее Котбуса. Туда же стремились остатки котбусской группировки. Другого пути у них уже фактически не было.

Переговоры со Ставкой в этот день, как и в предыдущие два дня, были, как правило, очень короткие — никаких дополнительных указаний фронт не получал. Да это и понятно, потому что план наших действий, скорректированный в ночь на 18 апреля, после решения о повороте танковых армий на Берлин, в основном выполнялся без особых отклонений. Потому мои доклады были предельно краткими.

21 апреля я обстоятельно доложил в Ставку, что мы ворвались в район Цоссена, бои с вражескими частями там ещё продолжаются, но уже ясно, что главный штаб немецко-фашистских сухопутных сил успел покинуть свою бывшую резиденцию.