Михаил Павловский - На островах

— Видать, и он тебя стукнул, — заметил Иван Дмитриевич Грядунов.

— Да, уж не без того, — Ануфриев потрогал пальцами синяк под левым глазом. — Когда очухался, гад, саданул меня, аж искры посыпались. С норовом и сейчас выкобенивается.

— Ну, ты, чистокровный, двигай!

Гитлеровец отшатнулся и что-то быстро проговорил, обращаясь ко мне.

— Что он говорит, Вольдемар? — спросил я Куйста.

— Старшиной недоволен, — пояснил Куйст, — требует, чтобы с ним, как с офицером, обращались должным образом.

— Дать бы ему должным образом русского «леща», — пробурчал Ануфриев и отвернулся.

По документам, найденным у обер-лейтенанта, мы установили, что он офицер штаба сухопутного соединения, направлялся в качестве связного к командующему морскими силами гитлеровцев на Балтике. При допросе его узнали, что противник для захвата архипелага создает особую группировку. Ей придаются крупные понтонные и авиационные подразделения и большое количество артиллерии.

Эти силы раза в три с лишним превосходили те, которыми располагало командование БОБРа.

Когда противник начал бои за Таллин, Военный совет Краснознаменного Балтийского флота приказал БОБРу выделить для поддержания защитников эстонской столицы усиленный полк. На материк были высажены два батальона с острова Саарема и один — из состава гарнизона Хиумы. Они вступили в бой с ходу.

Из Кронштадта в это время поступило распоряжение, отменяющее предшествовавшее. Но ввиду того что переброшенные подразделения уже вели боевые действия и имели успех, командование Береговой обороны решило вернуть на архипелаг лишь один батальон. Дня три-четыре инициатива была на нашей стороне.

С падением Таллина положение резко изменилось. Враг получил возможность обратить часть своих освободившихся войск против защитников Моонзунда. Наши подразделения Береговой обороны начали отход на Виртсу и Рохукюла.

2 сентября военком БОБРа Зайцев получил из Кронштадта телеграмму:

«Положением островов интересуется Главком. Связи оставлением Таллина ваша ответственность за упорную оборону островов увеличивается.

Предупреждать возможные отрицательные настроения.

Допускать, что придется долго держаться своими силами. Берегите людей, боевой запас, продукты, топливо. Желаю успеха.

Командование БОБРа, обсудив положение и видя, что Виртсу не удержать, приказало перебросить людей и технику на острова. Генерал Елисеев распорядился мобилизовать для этого все плавсредства.

Переправу личного состава и техники поручили капитан-лейтенанту Финочко. В штабе знали: Алексей Дмитриевич ляжет костьми, но не оставит на материке ни одного бойца.

В мужестве и отваге этого замкнутого малоразговорчивого моряка никто не сомневался, хотя знали мы его еще мало.

Война застала Алексея Дмитриевича заместителем командира дивизиона морских охотников, охранявших латвийское побережье. После падения Вентспилса и Либавы Финочко с остатками дивизиона подался на острова, явился в штаб БОБРа.

Охтинский попросил Финочко рассказать о положении в Латвии. Моряк отвечал на вопросы коротко и четко. Начальнику штаба он пришелся по душе.

А уже на другой день имя Финочко стало известно всем. Произошло это так.

С утра я готовил своих людей для переброски на материк. Поступили сведения, что в районе Вигула концентрируются профашистские молодчики. Я решил проверить, так ли это, и отрядил туда группу истребителей. Люди уже сели в катер, как вдруг раздался крик:

— «Юнкерсы»!

Я огляделся. В миле от берега, вздымая по носу бурун, мчался морской охотник. Судно часто меняло курс. Его преследовали фашистские бомбардировщики. Когда ведущий поравнялся с охотником, из-под фюзеляжа оторвались две черные точки.

Взметнулись фонтаны воды. Охотник резко накренился, сделав поворот почти на девяносто градусов. Бомбардировщик пронесся мимо и пошел на второй заход. Ведомый положил бомбу прямо по курсу корабля. На бак обрушился каскад воды.

Завязался неравный поединок. Надежды, что морякам удастся невредимыми выбраться из такого переплета, не было.

На повторную бомбежку «юнкерсы» устремились еще с меньшей высоты. Гитлеровские летчики хотели бить наверняка. Охотнику следовало быстрее уходить под защиту зенитной батареи, расположенной у порта Курессаре, но судно почему-то не шло к берегу, а продолжало носиться по морю, непрерывно меняя курс.

— Ошалел совсем! — сердито произнес Грядунов.

— Может, с рулем непорядок, — предположил кто-то.

— Смотрите, — крикнул один из разведчиков, — моряки ведут огонь!..

И верно, в сторону самолетов от охотника тянулись следы трассирующих пуль и снарядов.

Во время третьего захода один «юнкерс» напоролся на огневой заслон и задымил. Некоторое время он продолжал лететь, потом свалился на крыло и стал падать в море. Через минуту у горизонта поднялся столб воды.

— Есть один! — радостно закричали бойцы. — Жмите, морячки, дайте прикурить фашистам!

Но второй бомбардировщик развернулся и стал уходить в сторону латвийского побережья, только тогда морской охотник изменил курс и направился в порт.

В штабе я узнал, что бой с «юнкерсами» вел Финочко. С тех пор за Алексеем Дмитриевичем и утвердилась слава бесстрашного моряка, хорошего командира…

Для переброски наших подразделений на остров Муху было выделено несколько транспортов и буксиров.

На рассвете под прикрытием тумана Финочко повел суда к рыбачьему пирсу Виртсу.

Батареи Муху и букоткинцы приготовились надежно прикрыть эвакуацию. Корректировщики во главе с лейтенантом Анатолием Смирновым передавали необходимые данные.

К причалу суда подошли не замеченные противником. Началась погрузка людей и техники. Велась она тихо, и враг обнаружил переправу, лишь когда часть кораблей уже вышла в море. Фашисты тотчас открыли шквальный огонь из орудий и пулеметов. Били по транспортам и по пирсу.

На корабле, загруженном боеприпасами, вспыхнул пожар. Люди в панике стали бросаться в море. Капитан-лейтенант Финочко немедленно поспешил на помощь.

Один за другим суда покидали Виртсу. Последним отвалил от пирса буксир. Недалеко успел он отойти, как в его корму угодил вражеский снаряд. Судно резко сбавило ход и стало отличной мишенью. Море вокруг закипело от взрывов и раскаленных осколков.

Корабль мгновенно лишился мачты, трубы и мостика. Прямым попаданием снаряда разворотило борт, в пробоину хлынула вода. Буксир вздрогнул, остановился и начал крениться. Бойцы и матросы покинули гибнущий корабль. На воде среди всплесков, поднимаемых снарядами, замелькали руки, головы. Тонущих людей опять стал выручать из беды Финочко.