В. Балязин - Герои 1812 года

Бородинское поле связало собой две эпохи… Надо помнить об этом. Знание истории необходимо, чтобы с большей ответственностью осознавать себя частью России с ее корнями прошлого, ветвями настоящего, ростками будущего.

«Я не верю той любви к Отечеству, которая презирает его летописи или не занимается ими; надобно знать, что любишь; а чтобы знать настоящее, должно иметь сведения о прошедшем». Так более века назад говорил русский писатель, историк Н. М. Карамзин.

У каждого времени свои герои. И Тучковы прочно остались в своем, где на серебряном кубке, поднесенном Павлу Алексеевичу Тучкову офицерами артиллерийского полка, значилось: «С признательностью за благородство».

Секрет привлекательности Тучковых прост. Они честно служили Отчизне, «желая ей только процветания славы». Ей, а не себе.

И когда Коломийцев писал об отношении Сергея Тучкова к своим служебным обязанностям, то особенно подчеркнул, что «Сергей Алексеевич Тучков служил не лицам, а долгу, своей совести и любимой Отчизне».

Николай Тучков всеми личными выгодами «жертвовал благородству своему», а Александр везде «отступал последним».

И именно потому, что такие люди все лучшее, что было в них, передавали своим детям, те — внукам и так до нас, мир существует и не забыты такие истины, что человек должен быть честным, деятельным и верным Отчизне с начала и до конца своей жизни.

Марина Кретова

Поэтическим лицом Отечественной войны 1812 года мы вполне можем назвать генерал-лейтенанта Дмитрия Петровича Неверовского. По крайней мере, один из первых исследователей истории Отечественной войны 1812 года, А. И. Михайловский-Данилевский, писал: «Поэзия и изящная культура могут исхитить для своих произведений из жизни Неверовского несколько прекрасных минут, способных вдохновить перо поэта и кисть живописца: превозносимое самим неприятелем отступление от Красного, кровавую, во мраке ночи, защиту Шевардинского редута при третьем на него покушении французов, миг и из грозной сечи Бородинской, где Неверовский, чудно уцелевший среди тысячи смертей, летавших над головою его, собирает вокруг себя горсть рассеянных воинов и снова ведет их в огонь хладнокровно. Наконец, минута, когда распростертый на смертном одре, угасающим воображением, в бреду горячки, блуждает он в пылу битвы, когда последнее слово, излетевшее из замирающих, хладеющих уст его, было военный клич победы: „Вперед! В штыки!“»

Родился Дмитрий Петрович 21 октября 1771 года в деревне Прохоровке Золотоношского уезда Полтавской губернии (ныне село Прохоровка Каневского района Черкасской области). Родители его были люди небогатые, но, как говорили в старину, благородные.

Глава семьи, Петр Иванович, владел 30 душами крепостных. Службу свою он начал казаком в Переяславском полку. А затем долгое время — свыше пятнадцати лет — состоял в должности сотника так называемой Бубновской сотни, в которую причислялись три села: Прохоровка, Сушки и Бубновская Слободка.

Петр Иванович слыл человеком прямым, честным и правдивым. Он пользовался большим уважением среди полтавских обывателей.

Благодаря этим качествам он был избран в 1783 году золотоношским городничим. Семья оставила деревню и переехала в уездный город. И на этой хлопотной должности Петр Иванович не растерял своей честности и бескорыстия. Закончил он службу в небольшом чине надворного советника.

Его супруга Прасковья Ивановна, урожденная Левицкая, в молодости была очень красивой женщиной. Совсем еще молодой девушкой она приехала в Прохоровку погостить у тетки и… осталась тут надолго. Она приглянулась молодому сотнику, и он предложил ей руку и сердце. Но оказалось, что родители уже подыскали Прасковье жениха — сына соседа, казака-богача. Нелюб ей был избранник родителей. А вот Петр Неверовский нравился.

Обоюдное влечение Петра и Прасковьи было настолько сильным, что они решили пожениться, даже не спросив родительского благословения, что было по тем временам явлением очень редким. Их намерение поддержала тетка невесты, и вскоре состоялась свадьба.

Жили Петр Иванович и Прасковья Ивановна в любви и согласии. У них народилось четырнадцать детей — четыре сына и десять дочерей. Воспитанию многочисленного потомства Прасковья Ивановна уделяла все свое время. Несмотря на ограниченность средств, усилиями матери все дети хорошо знали русский и латинский языки, овладели основами математики.

Дмитрий был старшим среди детей. Петр Иванович и Прасковья Ивановна с «младых ногтей» воспитывали в сыне самостоятельность в поступках и суждениях, не баловали его, приучали к жизни простой и порою суровой. С семи лет Дмитрий прекрасно держался на лошади, плавал и купался в Днепре, совершал во главе ватаги ребят продолжительные походы в лес. Мальчик рос не по летам ладным, крепким, закаленным. Он приучил себя стойко преодолевать трудности, пренебрегать опасностью.

Детство Дмитрия прошло среди буйного украинского приволья. Там свежи были еще воспоминания о славных делах и подвигах запорожцев. Сколько раз мальчик останавливался зачарованно, прерывая игры, и слушал дивные песни слепых кобзарей. Неспешно перебирая струны, повествовали они о походах гетмана Петра Сагайдачного и его победах над туркамц, об Иване Серко, славном атамане Запорожской Сечи, с его именем связывала молва авторство письма запорожских казаков к султану, о трагической судьбе казненного Мазепой Кочубея…

К пятнадцати годам Дмитрий уже был молодцом двух аршин и двенадцати вершков роста, стройным, сильным, метким стрелком и прекрасным наездником. Стоило ли удивляться тому, что, повзрослев, Дмитрий решил стать военным. Отец рад был его выбору, а мать загрустила. Другой, не такой опасной судьбы хотела бы она для своего сына.

Трудно сказать, как бы сложилась дальнейшая судьба Дмитрия, если бы не одно обстоятельство.

Неверовских, их многочисленную и дружную семью любили навещать гости. В этом доме всегда встречали они обходительность и внимание Петра Ивановича, хлебосольство Прасковьи Ивановны. И дети Неверовских радовали глаз — румяные, чистые, ухоженные. Любил сюда заезжать и граф Петр Васильевич Завадовский. Видный сановник блестящего екатерининского века, большую часть своей жизни он проводил в Петербурге, но, наезжая в родные места, обязательно заворачивал к своим соседям по имению — Неверовским.