В. Балязин - Герои 1812 года

Ранним утром 28 мая 1820 года семья Раевских — сестры Мария и Софья, Николай и сам генерал, а с ними доктор, — взяв с собой больного поэта, выехала на минеральные воды. Впереди были Кавказские горы, море.

В 17 верстах от города Таганрога, когда карета с экипажем перевалила, поскрипывая, через небольшой перевал, глазам путешественников открылись водные просторы.

— Море! Море! — вскричала юная Мария Раевская и выбежала из кареты.

Белесые волны равномерно бились о берег. Мария стала бегать за волной и убегать от нее, когда та пыталась ее настигнуть.

— Как удивительно, как прелестно! — сказал со вздохом Пушкин, наблюдая за нею.

Неразделенная любовь поэта к юной Раевской была и есть одна из загадок в его творчестве, его жизни. Предполагалось даже, что именно эту любовь он пронес через всю жизнь.

Сама же Мария Раевская осталась в памяти современников как незаурядная личность. Необычайно красивая, прекрасно образованная, она отдала свою руку и сердце князю Сергею Григорьевичу Волконскому, участнику тайного заговора будущих декабристов. Знала ли она заранее о том, какая участь могла быть суждена ее мужу и ей самой? Видимо, да.

С. Г. Волконский был одним из руководителей Южного тайного общества. Сразу же после разгрома восстания на Сенатской площади он был арестован и содержался в Петропавловской крепости. Именно в эту, трудную для него минуту жизни проявились лучшие качества избранной им супруги. Мария Волконская сразу же после родов отправилась в Петербург, где всячески пыталась облегчить участь своего мужа. Высочайший приговор был вынесен вскоре: князь Волконский лишался всех заслуг и чинов и ссылался на каторгу в Сибирь.

История о том, как Мария Волконская последовала за ним в Сибирь, невзирая на чудовищный срок — 20 лет, на запрет возвращаться обратно вплоть до смерти мужа, на невозможность видеться с сыном, на потерю звания и состояния широко известна. Преданность и стойкость — эти черты необыкновенной женщины поражали воображение многих литераторов и художников.

Сам Николай Николаевич Раевский буквально боготворил свою дочь. Известен тот факт, что, находясь уже при смерти, он, посмотрев на портрет Марии, произнес такие слова: «Это самая удивительная женщина, которую я знал».

Можно лишь добавить, что такая удивительная женщина взросла у столь же удивительного отца.

Другая его дочь, Екатерина, была замужем за генерал-майором М. Ф. Орловым, служившим начальником штаба пехотного корпуса, которым командовал Раевский. М. Ф. Орлов также оказался замешанным в заговоре. Его даже некоторое время прочили в руководители намечаемого восстания. Орлову удалось избежать ссылки в Сибирь. Он был отправлен в свое имение под Калугой без права въезда в столицу и службы в армии.

Дело декабристов затронуло и обоих сыновей Н. Н. Раевского. Едва началось следствие, как тут же вспомнили и о них…

Специальный царский курьер по особым поручениям был отправлен из Петербурга в расположение русских войск на Кавказе. Прибыв на место глубокой ночью, курьер бесцеремонно ворвался в палатку генерала Паскевича, того самого, вместе с которым Раевские воевали еще при Салтановке. Теперь он командовал кавказским корпусом.

— В чем дело? — спросил, протирая глаза, Паскевич.

— Ваше превосходительство, срочная бумага. Особо секретный указ, — ответил курьер и протянул генералу пакет.

Тот развернул его и стал читать, чуть шевеля губами. Чем далее он читал, тем все более серьезным становилось его лицо.

— Ужели это так на самом деле? — задал он вслух вопрос, будто самому себе.

— Не могу знать! — бойко отрапортовал курьер, подумав, что генерал обращается к нему.

Паскевич замолчал на минуту, а затем громко произнес:

— Позовите капитана Жеребцова.

Капитан прибыл тотчас.

— Что случилось, Ваше превосходительство?

— Вот пакет из Петербурга. Извольте ознакомиться, но по дороге. Сейчас же поедете выполнять предписание.

Жеребцов прочитал пакет у порога. Повернувшись, он посмотрел на генерала.

— Ваше превосходительство, ведь Новый год со дня на день. Может быть, отставить арест на два-три дня.

— Нельзя, голубчик. Выполняйте.

Жеребцов щелкнул каблуками и удалился.

Через четыре часа он уже вернулся в палатку Паскевича.

— Разрешите доложить. Приказ выполнен. Арестованный доставлен.

— Позовите его. Пусть войдет.

Следом за капитаном вошел Николай Раевский. Его лицо выражало недоумение: почему, с какой стати подняли его поздней ночью да и толком ничего не объяснили?..

— Вам уже объявили об аресте?

— О чьем аресте? — переспросил Раевский.

— О вашем. Вы обвиняетесь в участии в заговоре бунтовщиков и злодеев, пытавшихся учинить бунт в Петербурге и по всей России. По специальному указу велено вас содержать под стражей и немедля отправить в столицу.

— По чьему указу?

— Императорскому. Он желает лично выяснить истину, — пояснил курьер. — И братец ваш, Александр Николаевич, уже тоже арестован…

Несколько недель спустя братья Раевские предстали перед самим царем. Зала Зимнего дворца, в которой происходила встреча, блистала пышным убранством. Паркетный пол был натерт до зеркального блеска, так, что отражение удлиняло фигуру Николая I.

— Так вот, судари мои, — мягким голосом проговорил император, — следственная комиссия разобрала ваше дело, и нам стало ясно — к тайному обществу вы не принадлежали. Но неужели вы не знали о нем, неужели ничего не слышали о заговоре?

Братья молчали. Император криво улыбнулся. Медленно прошелся по залу. Эхо отчеканивало каждый его шаг.

— К чему это отец ваш, прославленный генерал, заступается за отпетых негодяев — Орлова и Волконского? Если Орлов еще достоин снисхождения, то Волконский наказан в полной мере. Тому, кто будет защищать его, самому грозят неприятности.

Император подошел вплотную к Николаю Раевскому, долго смотрел в упор в его глаза, затем отступил полшага и окинул его взглядом с головы до ног. Чуть бледное лицо офицера, коротко остриженные темные волосы, топкие усы, закрученные вверх, боевые награды…

— Как же это вы, знали обо всем, но меня не уведомили? Где же ваша присяга? А?

Ответил Александр:

— Разве честь не дороже присяги? Потеряв честь, человек не может существовать.

Ответ был дерзок.

Император вновь криво улыбнулся, но быстро овладел собой и произнес:

— Ну что ж, учитывая ваши прежние заслуги, мы решили остановить ваше дело. Вы можете быть свободны. Ступайте.

Раевские вышли.

Полковник Александр Раевский после этого случая ушел с военной службы. Николай Раевский-младший вернулся на Кавказ. Но теперь его послали в самую гущу боевых действий.