Ганс Шпейдель - Вторжение 1944 года. Высадка союзников в Нормандии глазами генерала Третьего рейха

Значительные бронетанковые силы Монтгомери начали контрнаступление с надежных, обеспеченных всем необходимым баз, поддерживаемые несметными по тем дням военно-воздушными силами. Королевский флот и Королевские военно-воздушные силы нарушили снабжение Роммеля. Отдавая себе отчет в том, сколь велика возложенная на него ответственность, Роммель потребовал разрешить ему отход из Эль-Аламейна. Гитлер радировал эмоциональным приказом: «Вперед на Каир! Победа или смерть!»

Роммель, проигнорировав его, приказал отступать, чтобы спасти войска от уничтожения. Он слишком часто получал задания «завоевать мир», не получая средств, необходимых для их выполнения. Два момента Африканской кампании, которые касались Великобритании и Италии, произвели на Роммеля глубокое впечатление. У него появилось высокое уважение к мощи Великобритании как мировой державы и низкая оценка итальянских союзников. Британские и канадские войска предстали перед ним с первоклассным руководством, моральным духом и высокой эффективностью действий, а их боевая техника по количеству и качеству превосходила германскую. Столь же высокую оценку он давал и американским силам.

Роммель неоднократно предупреждал, как изустно, так и в письменных посланиях, о том, что не следует полагаться на итальянцев. Его возражения основывались не только на военной и внешней политике Италии, которая в конечном счете втянула Германию в балканскую авантюру, но и на хорошем знании политической, военной, экономической и духовной сторон жизни Италии.

Его взгляды привели к конфликту с Адольфом Гитлером и Верховным командованием. Разногласия обострились зимой 1942/43 года, когда Роммель предложил, чтобы Африканский фронт был оставлен, а войска переброшены на русский фронт. Он хотел пожертвовать малозначительным театром военных действий, с тем чтобы укрепить свои позиции на решающем направлении.

По стечению обстоятельств Роммель познакомился с французской проблемой, когда еще воевал в Африке. Германское Верховное командование и Форин Офис вели переговоры с адмиралом Дарланом и генералом Хунцигером зимой 1940/41 года и в течение 1941 года с целью обезопасить тыл немецкого корпуса в Африке. Невоздержанность Гитлера, который настоял на том, что французское правительство не может быть признано, привело к провалу переговоров. Благоразумный государственный деятель, пренебрегая утверждениями Муссолини, к 1940 году достиг бы соглашения с Францией о том, чтобы включить Марокко, Алжир и Тунис в европейско-африканскую систему обороны. Через несколько дней после событий в Эль-Аламейне войска Соединенных Штатов высадились во французской Северной Африке, сопротивление французов прекратилось, и африканский корпус почувствовал на себе последствия этого.

Пребывание Эрвина Роммеля во Франции дало ему возможность изучить страну и людей. Он любил деревенскую местность Франции и относился с глубокой симпатией к французскому народу. Он считал нетерпимым поддержание состояния перемирия в течение четырех лет, чтобы таким способом дискредитировать дома и за границей режим маршала Петэна.

Роммель верил в миссию во Франции и поэтому чувствовал, насколько важно было заключить франко-германский мир, который принес бы восстановление дружественных отношений, верил, что к французам более не следует относиться как к врагам. На совещании с Гитлером в Марживале вечером 17 июня он выразил опасения, касающиеся официальной политики Германии в отношении Франции, предостерег фюрера по поводу методов тайной полиции СС и программы Заукеля.

Роммель представлял себе военную обстановку 15 апреля следующим образом. Вторжение на западе было реальностью, а надежная оборона с имеющимися силами не могла быть обеспечена. В конце года следовало ожидать генерального наступления Красной армии; в Италии союзники медленно, но верно продвигались в северном направлении, изматывая силы немцев. На основании хорошего знания характера местности в Италии и боевой обстановки Роммель рекомендовал уйти из Центральной и Южной Италии и перебросить войска на рубеж Пиза – Флоренция – Равенна. Верховное командование отвергло его советы и велело ему заниматься своим собственным театром военных действий. Оборона уязвимого итальянского побережья была рыхлой и слабой, а в связи с этим – лакомым куском для противника.

Политическая ситуация была еще более безнадежной, чем военная. Германия осталась одна; Италия стала врагом, поскольку призрачная диктатура Муссолини в Северной Италии ничего не значила для остальной части страны.

Из Финляндии, Болгарии и Румынии поступали невнятные и противоречивые донесения, касающиеся правительства и народа. Не предпринималось серьезных попыток найти взаимопонимание с одним из противников с тем, чтобы изолировать другого. Внешняя политика Германии была столь же негибкой и прямолинейной, как и военная стратегия.

Одной из тем обсуждения на первом совещании у фельдмаршала были идеи доктора Герделера, бывшего обер-бургомистра Лейпцига. Эти идеи были доведены до сведения начальника штаба для изложения их Роммелю во время бесед во Фройденштадте (в Вюртемберге) 14 апреля с доктором Штрелином, обер-бургомистром Штутгарта. Герделер попросил Штрелина в конце 1943 года связаться с Роммелем и убедить его в том, что Гитлера и его режим следует уничтожить для спасения Германии и Европы. Бургомистр Штутгарта, которого фельдмаршал уже давно уважал как деятельного и интеллигентного человека, обратился в связи с этим к Роммелю в феврале 1944 года. Во время этого разговора обсуждались возможности легальной смены правительства и способы окончания войны. Оценку политической ситуации подкрепляли донесения военных, особенно бывшего начальника Генштаба генерала Бека и генерал-квартирмейстера, генерала артиллерии Вагнера. Все соглашались с тем, что следовало не откладывая найти способ покончить с войной, прежде чем неизбежная катастрофа уничтожит всякую возможность переговоров об урегулировании. Роммель и начальник штаба обнаружили, что их политические взгляды совпадают. С характерной для него убедительностью фельдмаршал осудил произвол Гитлера в общественных, государственных и военных делах, его пренебрежение к европейскому единству и отсутствие чувства гуманизма.

Последовала серия важных предварительных обсуждений.

Военным губернатором Бельгии и Северной Франции был пехотный генерал Александр фон Фалькенхаузен. Кавалер ордена «За заслуги» в Первой мировой войне, он обладал такими интеллектуальными и человеческими качествами, которые делали его одной из самых влиятельных личностей не только на Западе, но и во всей германской армии. Роммель служил под его началом, когда фон Фалькенхаузен был начальником пехотного училища в Дрездене, и уважал этого проницательного человека. До Первой мировой войны он был военным атташе в Японии, а затем стал военным советником у генералиссимуса Чан Кайши в 1934 году, придя на смену генералам фон Зеекту и Вецелю. Он знал британцев и американцев так же хорошо, как и народы Дальнего Востока. Он приобрел редкую способность отстраненности от мирского и часто цитировал замечание Конфуция о том, что власть портит людей, а абсолютная власть их губит. Перед лицом невероятных трудностей ему удалось противиться приказам Гитлера в Бельгии и Северной Франции, и он управлял этими территориями по-джентльменски. Послевоенное восстановление Бельгии свидетельствует о том, что он был там хорошим администратором. Фон Фалькенхаузен был заменен гауляйтером Грохе 15 июля 1944 года и арестован после мятежа 20 июля. Он полагал, что наиболее благоприятный момент для удачного переворота миновал, но чувствовал, что предпринять попытку его совершить необходимо, прежде всего для того, чтобы покончить с войной и избавить страну от еще больших страданий. Он чувствовал, что «пробуждение совести» было во главе угла.