Курт Мейер - Немецкие гренадеры. Воспоминания генерала СС. 1939-1945

Такую же, как и прежде, ситуацию нам пришлось испытать около 14.00. Сотни бомбардировщиков «Галифакс» и «Ланкастер» превратили позицию 85-й пехотной дивизии в кладбище. Все больше и больше бомбардировщиков и истребителей-штурмовиков, пикируя, атаковали 85-ю пехотную дивизию, ломая становой хребет обороны. Артиллерийские и противотанковые оборонительные позиции были уничтожены бомбами или ослеплены постановкой дымовой завесы. Наземная атака на позиции 85-й пехотной дивизии велась силами 1-й польской танковой дивизии, 4-й канадской танковой дивизии и 3-й канадской пехотной дивизии.

II канадский танковый корпус выстроился в линию как на параде – танк к танку. Они ждали сигнала командиров; они намеревались прорвать немецкие оборонительные позиции тактикой всесокрушающего натиска. Было загадкой, почему канадцы выбрали такое негибкое боевое построение. Вместо того чтобы вести свои танки на сближение с противником рассредоточенными порядками, давая возможность эффективно использовать свои пушки и простор для маневра, чтобы смять позиции и совершить быстрый и глубокий бросок в тыл противника, эти стальные монстры неуклюже и вяло катились по местности. Драгоценное время было потеряно, когда танки пересекали местность, прилегающую к реке Лезон, поскольку никак не могли преодолеть заболоченную пойму в таком неуклюжем боевом построении.

Хорошо оснащенные и имевшие на вооружении современную боевую технику канадские дивизии были все еще севернее объектов своей атаки вечером в день ее проведения. Даже в ходе этого этапа операции канадская бронетехника использовалась в качестве поддержки пехоты. Ни огромная огневая мощь такого количества танков, ни их скорость не были эффективно использованы.

Канадское руководство не сумело проявить творческий подход в планировании и проведении операции. Ни в одной из канадских атак нельзя было увидеть талант большого командира. Их планирование всегда зацикливалось на уровне тактики войны на истощение. Ликвидация обороняющихся немецких дивизий никогда не достигалась эффективным прорывом. Как только атакующие головные подразделения наталкивались на сопротивление противника, передовые подразделения теряли темп и начинали растрачивать энергию на мелкие, разрозненные бои. Ход сражения подтвердил мои прежние наблюдения.

Ближе к вечеру первая волна канадских танков, наконец, устремилась на редкую полосу нашей обороны к северу от Фалеза. Атака 4-й канадской танковой дивизии и 3-й пехотной дивизии захлебнулась перед остатками нашей когда-то мощной дивизии. Атака двух дивизий провалилась, не сумев сломить высокий боевой дух пятисот воинов 12-й танковой дивизии СС. Высота 159 осталась в руках горстки немецких солдат.

В течение ночи я объездил все опорные пункты нашего фронта и объяснил положение наших двух армий молодым солдатам. Теперь они знали, что обороняют северный фланг горловины «мешка», и удерживание ими наших позиций делало возможным отвод измотанных частей.

На рассвете от двадцати до тридцати уцелевших солдат 85-й пехотной дивизии добрались до позиций на высоте 159 и добровольно присоединились к державшим здесь оборону бойцам. Эта группа ночью миновала сторожевые заставы противника. Мы подъехали на своем легковом автомобиле к нескольким бойцам, среди которых был один раненый. Они пожали нам руки.

Канадцы возобновили атаку, и вскоре высота 159 была в огне. Снаряд за снарядом ударяли в землю, вздымая ее в воздух. Наши танки рассредоточились в засаде. Они ждали появления темных очертаний вражеской боевой техники, которая вскоре покажется из плотной завесы дыма и пыли. Первые танки противника уже горели. Его пехота была прижата к земле меткими пулеметными очередями.

Хватит ли у нас нервов, не потеряли ли мы еще человеческий облик? Мы то и дело окидывали взглядом стену огня от рвущихся снарядов. Мы уже больше не слышали разрывов, взрывов и завывания срикошетивших снарядов. Однако любое движение в этой стене заставляло нас сдерживать дыхание. Вдруг сейчас из стены огня возникнет танковая армада? Что, если повторится вчерашний спектакль? Не окажемся ли мы в следующие несколько секунд под лязгающими танковыми гусеницами? Ничего подобного не произошло. Танки противника держали дистанцию и не наезжали на нас. Они остановились перед высотой 159.

Противник вновь атаковал у Жорта и Перрира, пытаясь пробиться и переправиться через реку Див. Немногие еще готовые вести бой наши танки были брошены на те участки, над которыми нависла наибольшая угроза, и атака была остановлена.

3-й батальон 12-го артиллерийского полка СС внес немалый вклад в наш успех. Он случайно обнаружил у Фалеза небольшой склад боеприпасов и вскоре уже не испытывал недостатка в них. Позиции к северу от Фалеза по-прежнему оставались в руках немецких солдат.

До восхода солнца было еще далеко, но мы ожидали новых атак противника восточнее Фалеза. Мы не понимали противника. Зачем он тратит такое огромное количество бомб и снарядов на слабые остатки 12-й танковой дивизии? Его танкам, число которых многократно превосходило количество наших танков, достаточно было просто поехать на нас на полной скорости, чтобы с нами покончить. Но ничего подобного не происходило. Все атаки в течение первой половины дня были отбиты. Во время боевых действий вокруг высоты 159 был убит командир 2-го батальона 12-го танкового полка СС, штурмбаннфюрер СС Принц. В который раз на моих глазах завершил свой боевой путь настоящий воин и друг. Принц был со мной на всех фронтах с 1940 года. Он погиб под артиллерийским обстрелом.

Истребители пикировали на меленький участок леса у Буа– дю-Руа, пуская ракеты по уже давно разбитому лесу. Несколько наших танков к востоку от высоты 159 стали жертвами атак истребителей Хаукер «Тайфун». Я повстречал Макса Вюнше между Версонвилем и высотой 159. Он сообщил мне о безнадежной ситуации на холме. На нас мчались танки противника. Снаряды их пушек рвались на дороге; Макс Вюнше пропал из виду. Я почувствовал жгучую боль – по моему лицу текла кровь – нырнул головой за небольшую живую изгородь. Оказалось, осколком мне оголило череп. Я посмотрел на дорогу, голова кружилась. Наш легковой автомобиль исчез, и Макса Вюнше уже не было видно. Я был один, но ни в коем случае не чувствовал себя покинутым. Я знал, что мои товарищи меня не оставят.

Танки надвигались все ближе и ближе. Я полз по кювету, чтобы уйти с направления движения боевых машин противника. «Шерманы» действовали против нескольких немецких танков, занявших удобную позицию на противоположном склоне. Это, видимо, работа Макса Вюнше. Танковые снаряды просвистели над моей головой.

Я не верил своим глазам: Макс Вюнше вернулся. Под прикрытием огня из танков он мчался по дороге, чтобы забрать меня. Я отчаянно махал ему. Дорога просматривалась и простреливалась противником на всю длину. Снаряды рвались вокруг Макса, но это его не останавливало. Он крепко держал руль в руках. Я ждал в кювете, готовый запрыгнуть в автомобиль. Мы с быстротою молнии вернулись на противоположный склон. Вюнше приободрял меня. Это он направлял огонь танков. Я продолжал вести бой с наполовину выбритой головой и парой тут же наложенных швов.