Франц фон Папен - Вице-канцлер Третьего рейха. Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947

Трудности написания автобиографии. – Солевары из Верля. – Кадет, придворный паж и офицер. – Увлечение стипль-чезом. – Посещение графств центральной Англии. – Женитьба. – Генеральный штаб. – Неожиданное назначение. – Беседа с императором

В наши дни на рынке имеется переизбыток мемуарной литературы. Апокалиптический период истории, который мы недавно миновали, привел к тому, что множество самых разных людей предприняло попытки осознать хотя бы некоторые из причин и следствий событий недавнего прошлого и свою собственную в них роль. У меня нет желания оказаться в рядах тех, кто стремится лишь оправдать свои ошибки и провалы.

Историческое развитие является продуктом взаимодействия самых разнообразных сил – как добрых, так и злых, – действующих в среде различных народов. Я написал этот рассказ о жизни в промежутке меж двух эпох потому, что роль Германии в событиях этих пятидесяти лет может быть понята только в контексте непрерывности исторического процесса – соображение, совершенно неизвестное большому числу моих соотечественников и не признаваемое многими современниками за границей. Полагаю, что заслуживаю того, чтобы моя деятельность рассматривалась именно на таком фоне.

Как кажется, моя биография в весьма значительной степени была уже за меня написана, и потому, возможно, для прояснения всех обстоятельств потребуются усилия, превосходящие мои возможности. Несколько биографий и бесчисленное количество рассказов, вышедших в пылу пропагандистских баталий за время двух мировых войн, рисовали меня во всех мыслимых обличиях. Меня изображали и как супершпиона, человека-загадку, и как политического интригана и заговорщика, и как двуличного дипломата. Меня называли бестолковым путаником и наивным джентльменом-наездником, неспособным уловить истинный смысл политической ситуации. Обо мне писали как о зловредном реакционере, который сознательно работал ради прихода к власти Гитлера и поддерживал нацистский режим всеми имевшимися в его распоряжении средствами. Мне приписывали роль главного архитектора захвата Австрии и называли проводником агрессивной политики Гитлера в бытность мою послом в Турции в ходе Второй мировой войны.

В самом деле, мои личные обстоятельства изменялись со временем весьма значительно, и, когда я размышляю над некоторыми из парадоксов, которыми была обставлена моя жизнь, то понимаю, какой восхитительный объект для работы пропагандистских машин я собой представлял. Я прошел в жизни все стадии – от канцлера своей страны до военного преступника на скамье подсудимых Нюрнбергского процесса, находившегося под обвинением, грозившим смертным приговором. Я служил своей родине без малого пятьдесят лет и провел половину времени после Второй мировой войны в тюрьме. Меня обвиняли в пособничестве Гитлеру, однако его гестапо всегда числило меня в своих ликвидационных списках и уничтожило нескольких моих ближайших сотрудников. Лучшую часть своей жизни я был солдатом, хранимым на полях многих битв каким-то благосклонным ангелом, – и все для того, чтобы только чудом избежать смерти от рук наемного убийцы, вооруженного русской бомбой.

Эти парадоксы можно продолжать и далее. Будучи убежденным монархистом, я был призван служить республике. Человек, придерживавшийся по традиции консервативных воззрений, я был заклеймен как приспешник Гитлера и поклонник его тоталитарных идей. По воспитанию и собственному опыту сторонник истинных социальных реформ – приобрел репутацию врага трудящихся классов. Благодаря семейным связям и по своим убеждениям искренний поборник франко-германского rapprochement [1], я был свидетелем того, как обе страны доводили друг друга до полного истощения в битвах двух мировых войн. Всегдашний сторонник исключительно мирного разрешения австро-германской проблемы, вызывавший тем самым ярую ненависть со стороны австрийских нацистов, я был обвинен в организации гитлеровского аншлюса. Боровшийся всю свою жизнь за прочное положение Германии в Центральной Европе, я был вынужден наблюдать поглощение половины территории своей родины восточным деспотизмом. Будучи ревностным католиком, я в конце концов был объявлен прислужником одного из самых безбожных правительств современного мира. Я не питаю никаких иллюзий относительно той репутации, которую имею за рубежом.

Теперь, когда я впервые в своей жизни имею достаточно свободного времени, чтобы дать отчет обо всех этих событиях, я оказываюсь едва ли не единственным оставшимся на этом свете из тех, с кем я был связан в прошлом. Трудно придумать обстоятельства более тяжелые и обескураживающие для выполнения такой работы. Личные бумаги и общественные архивы, которые в обычных обстоятельствах могли быть предоставлены в распоряжение человека в подобном случае, от меня закрыты. Мой собственный архив был захвачен той или другой из союзных держав или же уничтожен на финальной стадии войны. В результате, чтобы освежить воспоминания и придать им ясность, я часто вынужден полагаться на свою память, на газетные вырезки или на любезную помощь друзей.

Позвольте мне подчеркнуть, что эта книга написана не в целях самооправдания. Я совершил в жизни много ошибок и не раз приходил к ложным выводам. Однако я обязан ради собственной семьи исправить хотя бы некоторые из наиболее оскорбительных для меня искажений действительности. Факты, при беспристрастном их рассмотрении, воссоздают совершенно иную картину. Тем не менее не это является моей основной задачей. На закате жизни, которая растянулась на три поколения, я озабочен более всего тем, чтобы поспособствовать большему пониманию роли Германии в событиях этого периода.

По-видимому, очень немногие понимают, до какой степени режим Гитлера являлся естественным следствием карательных статей Версальского договора. Потребовались десятилетия, чтобы по крайней мере только историки пришли к выводу о том, что утверждение об исключительной вине Германии за Первую мировую войну попросту не выдерживает критики. Многие годы немцы были вынуждены трудиться в условиях экономической трясины, порожденной репарациями. Лучшие перья, нежели мое, уже описывали моральные и физические страдания, вызванные в двадцатых годах массовой безработицей, и пролетаризацию средних классов в результате инфляции и падения христианских ценностей. Приход к власти Гитлера и его движение являлись в первую очередь реакцией на безнадежность существования. За подобное положение дел в Германии державы-победительницы должны нести справедливую долю ответственности.