Ролан Быков - Я побит - начну сначала!

Да! Милая моя, добрая, честная тетрадь! Я ведь окончил школу! 15.05.47 г. был последний раз учеником. Теперь только отсыпаться... и получше. Надо быть круглым идиотом, чтоб в моем положении надеяться на медаль, но я надеюсь, очень хочется сдать на медаль. Может быть, стоит снова бросить все, заниматься только русским и писать на вольную тему? Надо подумать.

Пришла в голову мысль о том, что мне так далеко до того, каким я хочу быть, что просто руки опускаются. Чтоб дорасти до Герки, мне надо сотни моральных революций, эпох Возрождения и массу сил и страсти. Я до того мелок, эгоистичен и нечестен, что даже страшно, не противно, а именно беспросветно страшно, до какого-то смиренного успокоения.

Но все время звучат в ушах слова о Чехове: что вместе с творчеством параллельно развитию тела шел его путь духовного развития от мещанина до великого художника. Я сейчас мещанин: сер, гадок и весь напоказ. Если я и убрал что в себе, то только внешние проявления, наиболее открытые, но по сотням симптомов этот червь гложет меня, и достаточно малейшего толчка, как его действие проявляется. Я должен себя в корне перетряхнуть, освободить и очистить.

Перетряхнуть — твердо наметить свои принципы, отбросить все свои ненужные и никчемные любования и т.д., освободиться от власти «практической выгоды», не то, не то... да ну все к черту — противно!

Какая я гадость!

До 20-го писать не буду — буду заниматься! РУССКИЙ!

18.05.47 г.

Занимаюсь. Очень нравятся статьи из учебника Р. Тагера и Тимофеева о Маяковском и М. Горьком — зря, очень зря не читал их раньше. Пришло в голову интересное определение социалистического реализма:

«Реализм и революционная романтика — это две грани того боевого меча, острие которого образовали соединившиеся критический анализ и мечта нового мятежного человека. Это могучее оружие — метод социалистического реализма в искусстве».

Или так:

«Реализм, революционная романтика — это те две грани того меча мощного искусства, которые, соединившись, дали его новое боевое острие. Это оружие — метод социалистического реализма в искусстве».

«Реализм и революционная романтика — это те две грани русской классической литературы, которые, слившись, создали боевое острие могучего меча искусств. Оружие — метод социалистического реализма в искусстве».

19.05.47 г.

Завтра решается очень многое. Господи, помоги. Надо быть особо внимательным, и надо, чтобы совершилось чудо.

31.05.47 г.

20-го очень волновался. Получил не то 4, не то 5. Но на медаль очень малая надежда: чуда не свершилось!

01.06.47 г. Воскресенье

Два месяца прошло с тех пор, как я начал этот дневник. Много я собирался сделать, много сделал, но еще больше не сделал. Все, чего я добился, это: первое — мыться утром и вечером и чистить зубы (почти вошло в привычку), второе — лучше себя контролирую, то есть все время ловлю себя то на том, то на другом, а это значит, что я стал за собой следить ежечасно. Со Златой не порвал. Не знаю, нет, знаю почему! Я не могу преодолеть своего желания быть с ней вдвоем — и это еще подлее. Несмотря на то что я себя уговариваю, что мне нравится то Лариса, то Люся, несмотря на то что Злата мне абсолютно чужда и абсолютно не нравится, я веду себя с ней, как и раньше. Я не могу преодолеть в себе всех «этих желаний», но все это, кроме того, это страшно гадко, действует на меня разлагающе. Я теряю веру в себя, у меня дня на два портится настроение...

Злата — еще полбеды, но вот еще какая оказия: я опять бестолково начал проводить время — несмотря на то что идут экзамены, я два дня из трех, отданных на подготовку, сплю или вообще бью баклуши. Нет того деятельного, «молодого» настроения (!). Работаю плохо, урывками — на 5 сдаю случайно... стал опять говорить не всю правду, многое скрывать, подличать и т.д. Но что остается фактом, так это моя «окрепшая» воля. (Приходится ставить пока в кавычки.)

«Я побит — начну сначала».

Кое-какие выводы можно сделать:

1. Работать над собой можно и должно. Эта работа продуктивна, и ей надо посвящать всю жизнь, соединив с ней «дело».

2. Надо на каждый день ставить себе какую-то задачу, очень интересную. Надо ни на минуту не останавливаться — упадешь.

3. Записки, памятки — вещь очень помогающая. Надо продолжать их.

Во время экзаменов надо научиться мобилизовать силы. А то я даже в такой острый момент тяну старую песню.

Итак, да здравствую я, памятка, баня, экзамены и предстоящее лето...

14.06.47 г.

Потерял свою ручку и сдал физику на 5 — две нелепые случайности! Странно, да нет, просто с физикой повезло, а с ручкой не повезло, очень бы хотел, чтобы тоже повезло с химией и историей.

Хочу отметить, что готовиться к экзаменам очень хорошо с четырех утра. Летом жарко и шумно, утром прохладно и тихо.

Эх, если бы все лето научиться вставать в четыре (и спать днем!).

Ну, писать не буду, а надо бы о многом написать.

Способность радоваться у нее (мамы) выцвела, как когда-то черные глаза — она, в крайнем случае, могла вздохнуть от страха за потерю случайной радости.

Полковник в трамвае — целая трагедия. Герой самолюбив и от этого груб или самоуверен.

15.06.47 г.

Достал! Новая ручка и новое перо. Я согласен, чтобы и с этой ручкой случилось то же, что и с предыдущей, только чтобы химию сдать на 5. Итак, осталось три экзамена: химия, история, немецкий. И я — «зрелый человек». Ну, дай Бог!

Завтра-послезавтра подам документы во МХАТ. Очень боюсь, что даже читать не допустят, да и читать еще нечего, а готовиться некогда — аттестат зрелости. Вот о чем надо было думать все это время. И басню надо сменить — нечего читать.

В нашем доме завелась моль... не только в нашей комнате, но и во всем доме... Странно! Тихие, затхлые коридоры... как тени крадутся по стенкам тощие кошки, и, как символ ослепшей, старой жизни, летящие на свет маленькие мошки — разрушители жилого, того, что не может уже перетряхнуться... Души людей тоже словно поела моль — ходят усталые, хмурые, словно она выела в них все самое радостное и благородное. Страшно!

...Надо не забывать такие минуты.

Мама позвонила, вернее, попросила соседских девочек позвонить и позвать меня — она себя плохо чувствует. Приезжаю: в комнате беспорядок... около стола стоит миска, полная воды с кровью, в углу куча окровавленной ваты — у мамы кровотечение. С оживлением, как будто удивляясь, рассказывала мне о своем самочувствии, в глазах появлялись слезы... И вдруг она слабым жалостливым голосом сказала: «Я же ничего не ем... ничего!». Я заплакал. Тихо, беспомощно: просто полились слезы — не о чем было нам говорить... Я только сказал: «Жизнь», — и как это мама говорила: «Да». Надо делать все, что угодно, надо работать, как лошадь, во имя таких минут. Пускай они будут только воспоминанием и никогда не повторяются.