Ролан Быков - Я побит - начну сначала!

Нынешняя цивилизация, все более обеспечивающая мир потребления и благополучия, привела мещанина к власти. Ему теперь подавай Микеланджело над сервантом, полные собрания сочинений для дизайна и должность. Не знаю, в какой мере мы были страной победившего социализма, но государством победившего мещанина мы были наверняка. Правда, доведение чувства мещанина до чувства национальной гордости характерно не только для нашей страны. Это основа всяческого шовинизма, национализма и преклонения перед властью.

Лют российский мещанин, лют, страшен и смешон. Помните старый классический фильм по чеховской «Свадьбе» с Гариным, Марецкой, Мартинсоном, Раневской, Грибовым и Абдуловым? Вот она чеховская «пошлость пошлого человека». Но российская духовность, мировоззрение, культура насквозь пронизаны антимещанством. В этом их особенность и уникальность. В крушении культуры мещанин тоже сыграл свою немалую роль. XX век заканчивается тоской о будущем культуры как основы человеческой жизни. Все-таки - «В начале было слово».

IV. ЕДИНОЕ ПРОСТРАНСТВО КУЛЬТУРЫ

Мы часто путаем историю народа с историей правительств и государственных устройств, а это вовсе не одно и то же, и даже не параллельные линии. Политические условия очень важны — они климат. Может ударить такой мороз, что все вымерзнет, может стоять такая жара, что все сгорит. Но цветы растут под солнцем и земля их мать, а не партия и правительство. Мир живет в едином историческом и культурном пространстве, у развития культуры свои законы, она проходит через свои этапы.

Из дневника

Современный актер существует в символической труппе, где слева Иннокентий Смоктуновский, а справа Дастин Хоффман; с одной стороны Михаил Ульянов, а с другой — Спенсер Треси. Только просто сыграть роль мало — нужно участвовать в общем процессе. Как мало мы видим! Нужны просмотры, фестивали — нужна система ориентации, да вот не всяк входит в нее.

Как бы ни был прочен железный занавес, за которым мы прожили много десятилетий, российская культура развивалась в принципе по тому же сценарию, что и культура всего мира. Герои киноснов Голливуда — стройные красавцы, крепкие парни, веселые обаятельные простаки с белозубой улыбкой, честные, чистые и обязательно благородные стали кумирами миллионов. При этом на экране в советской России за железным занавесом царили собственно те же идеальные ребята: тот же крепкий парень, белозубый и ясноглазый Николай Крючков, стройные красавцы, один краше другого — Столяров, Переверзев, Абрикосов... А улыбка Петра Алейникова и его пробивное обаяние могут служить эталоном в мировом кино. Разница, конечно, была: американские ребята иногда могли надеть фрак — наши чаще ходили в телогрейках; фрак для наших ребят как правило, был одеждой отрицательного героя. В Голливуде лирические сцены разыгрывались на террасах среди мрамора богатых вилл, у нас — в любви признавались на балконах среди мрамора грандиозных дворцов культуры — даже антураж находился чуть ли не в рифмованном созвучии. Там блистательные танцоры били сногсшибательный степ, у нас — Петр Алейников танцевал «Здравствуй, милая моя, я тебя заждался» — и пусть танцором нашего Ваню Курского, как звали зрители Петра Алейникова, не назовешь, но пластика приблатненного паренька из тракторной бригады была столь узнаваемой и точной, что, право, не скажешь, что более ценно. Музыкальная стихия американского кино абсолютно рифмуется со стихией музыкальных фильмов А. Александрова и его героев — Л. Утесов в «Веселых ребятах» и Л. Орлова в «Цирке» и «Волге-Волге» — ветви одного дерева мирового кино. А Иван Пырьев создал советский мюзикл «Свинарка и пастух», где русская музыкальная стихия раскрылась столь органично, что и в голову не придет, что мюзикл чисто американский жанр.

По сути не так уж и важно, где фильмов было больше и где они были лучше, несомненно лишь одно — все мировое кино вышло из единой колыбели, и при всем разнообразии путей и уровне достижений великого итальянского, французского, американского или русского кинематографа — все прошли определенные этапы.

И когда я с удивлением увидел в роли героя-любовника Бурвиля с кривым носом и очень небольшими глазками, я даже не подозревал, что очень скоро (лет через пять) и у нас произойдет то же самое. После красавцев и абсолютных героев, после почти пятнадцатилетнего лидерства уникально обаятельного Алексея Баталова и взошедшей звезды И. Смоктуновского, вдруг, как грибы после дождичка, в ролях вторых и первых героев появились всякие Михаилы Кононовы, Инны Чуриковы, Роланы Быковы... Как и во всем мировом кино, произошла демократизация героя. У нас она была принята за дегероизацию и две мои роли попали «на полку», одна на 17 лет, другая на 21 год: «Проверка на дорогах» и «Комиссар».

Разница, конечно, была огромная. В данном случае я говорю об общих явлениях, об общей судьбе культуры и искусства. Культура — самый естественный путь друг к другу для людей всего мира.

Однажды мой родной брат, профессор и доктор наук, с убеждением высказал: «Нужны новые утопии!» Я тогда с грустью ответил: «Может, время утопий и пришло, да время утопистов кончилось», но оказался не прав. Я гражданин Гремландии, утопической страны культуры, искусства и просвещения. Она расположена в Санкт-Петербурге и ее территория занимает один квадратный метр. Главная фигура государства академик Д.С. Лихачев. У меня даже есть государственный пост, который я сам себе придумал, — министр несогласия: я не согласен со всем, что не так, а всего — много.

И я мечтаю, чтобы идея «Декларации прав культуры», выдвинутая великим россиянином и гремландцем Д.С. Лихачевым, была бы поддержана президентом России. Декларация прав человека возникла во времена расизма, может быть, потому расизм и отступил. Так что ничего, что у нас такой обвал в культуре, если наш президент подпишет эту декларацию, все постепенно наладится. Это было бы самое великое дело накануне XXI века. Без декларации прав культуры — права человека во многом ущербны. Человеку важно не только быть защищенным правово, не менее важно защитить его культуру — это главное.

1996

См. с. 686 наст. изд. — Ред.

Сергей Урусевский — выдающийся оператор, снявший «Летят журавли» и многие известные фильмы. «Такая любовь» Павла Когоута, поставленная Р. Быковым в Студенческом театре МГУ в 1957 году. — Здесь и далее примечания Е.В. Санаевой.

Речь идет о домашней ссоре.