Пьер Жюрьен-де-ла-Гравьер - Война на море - Эпоха Нельсона

{60} "Я изучал, - писал Дюмурье Нельсону, препровождая к нему длинную записку о защите берегов Англии, - в течение двадцати лет предмет, изложенный в этой записке. Тогда, как французский воин, я изыскивал средства напасть на ваши берега. Теперь, интерес более возвышенный соединяет нас для защиты прав престола, религии, нравов и закона. Участь их, участь целой Европы связана с безопасностью вашего отечества. Будьте порукой в моем желании способствовать его спасению. К этому общему участию я присоединяю еще ту нежную дружбу, которая меня навсегда с вами связывает".

{61} Корабли, долженствовавшие построиться в Нанте, Бордо, Марселе и Сен-Мало, никогда не были окончены; леса, заготовленные для них, были впоследствии перевезены на военные верфи.

{62} Странный предрассудок такого великого ума; а между тем, кажется, это предположение оправдывается перепиской Вилльнёва с адмиралом Декре. Придя в Вест-Индию, ободренный первыми успехами, Вилльнёв писал: "Видите ли, что Император не совсем был неправ, положившись на мое счастье".

{63} Никто лучше не передал печального достоинства этой исторической физиономии, как вице-адмирал Коллингвуд, у которого на корабле Вилльнёв содержался пленником после Трафальгара. "Адмирал Вилльнёв, - писал Коллингвуд 12 декабря 1805 г., - человек весьма благовоспитанный, и, как я думаю, превосходный офицер. Ничто в нем не напоминает оскорбительную манеру и фанфаронский тон, которые мы, может быть, слишком уж часто приписываем его соотечественникам".

{64} Адмирал Латуш пользовался в нашем флоте огромной известностью, и, если верить еще свежим воспоминаниям бывшего его флаг-капитана, известность его была заслужена. Эти воспоминания подкрепили свидетельство адмирала Вилльнёва. Упомянутый мною офицер, о котором Латуш писал: "Говорить похвалы нашему храброму и превосходному капитану значило бы лить воду в реку или сыпать золото в Пактол", является адресатом многих дружеских писем Латуш-Тревилля. В них легко узнать следующие черты, так удачно выбранные Вилльнёвом в произнесенной им надгробной речи: "ровность и приятность его обращения, изящество его беседы и это искусство примешивать благородную шутливость и откровенную веселость к серьезному в делах". Прим. автора.

{65} Письмо адмирала Гравина Декре.

{66} Письмо Вилльнёва Декре.

{67} Письмо Бёрнонвилля Декре.

{68} Пусть читатели вспомнят, что в Вест-Индии господствующий ветер есть норд - остовый пассат.

{69} Так называл Турвилля Сэньёле.

{70} Письмо Наполеона Декре, из лагеря под Булонью, 31 августа 1805 г.

{71} Письмо генерала Бёрнонвилля адмиралу Декре.

{72} В это время в Кадиксе ходило много писем, приписанных офицерам испанской эскадры и подавших повод к весьма жаркой переписке между французским генеральным консулом Леруа и генерал-капитаном маркизом де Солана.

{73} "Мне попало в руки, - писал он адмиралу Декре, - письмо командира корабля "Квин", адресованное к одному из лордов комиссаров Адмиралтейства. В этом письме он между прочим говорит, что 4 их корабля держат в блокаде 7 испанских, стоящих в Картахене, и что если испанцы выйдут, то они надеются легко с ними управиться, атаковав их ночью, или в свежий ветер. И я нисколько не сомневаюсь, что атака такого рода будет иметь самый полный успех, потому что в том состоянии, в каком мы теперь находимся, при недостатке морского навыка в офицерах и матросах, военной опытности в капитанах, при совершенном отсутствии всякого единства и однообразия служебного порядка, первый неожиданный случай ночью - и выйдет суматоха и смешение".

{74} Письмо Нельсона английскому консулу в Лиссабоне.

{75} В то время требовалось не менее 10 дней, чтобы проехать на почтовых от Мадрида до Кадикса.

{76} Около 13500 кг.

{77} В руководствах к познанию артиллерии и тактики, наиболее ценившихся во Франции и Испании, а именно, в сочинениях г-на Одибера Раматюэля и адмирала Чуррука, в официальных инструкциях, изданных морским министерством, формально рекомендовали не забывать, что первый и главный предмет морского сражения - сбить неприятелю рангоут. Английский генерал, сэр Говард Дуглас очень дельно замечает: "Постоянно оказывалось, что в наших сражениях с французами гораздо более терпел рангоут, нежели корпус наших судов. В некоторых случаях этому могло быть причиной то, что французы имели обыкновение принимать линию металла за линию прицела; но можно искать источник этого заблуждения и в следующем старинном правиле их флота: никогда во время качки не стрелять в минуту нисходящего движения действующей батареи, но непременно в то время, как она восходит, чтобы ядра, которые не попадут в корпус судна, попадали бы по крайней мере в рангоут. Это правило достаточно объясняет, почему суда наши, сражаясь с французами, очень мало терпели в корпусе". (Дуглас, Морская артиллерия).

{78} Вице-адмирал Эмерио одним из первых заметил, что неверность пальбы по рангоуту и по ватерлинии достаточно уже указана опытом. Он предписывал судам, которыми он командовал в 1812 г.в Тулоне - "стрелять прямо в корпус, чтобы привести в беспорядок неприятельские батареи". Почти в ту же эпоху один из тех молодых капитанов, которые в то время появлялись со всех сторон, (и которые, может статься, исправили бы ошибки Империи, если бы Империя прожила долее) перед одним блестящим делом давал своим канонирам следующий остроумный и дельный совет: "Друзья мои, стреляйте пониже: англичане не любят, чтобы их били".

{79} "20 октября, в 9 часов вечера английская эскадра делала сигналы пушечными выстрелами, и по промежутку в 8 секунд между блеском и звуком, мы могли заключить, что она находится от нас на расстоянии около 2 миль. Мы сигналом уведомили французского адмирала, что нам необходимо, не теряя времени, построиться в линию баталии по упавшим под ветер кораблям. Главнокомандующий тотчас же сделал этот сигнал". (Донесение князю Мира о Трафальгарском сражении от контр-адмирала Эсканьйо, начальника штаба адмирала Гравины. Из Мадридской газеты 5 ноября 1805 г.).

{80} 20 октября, около 9 часов вечера сигналом от адмирала велено поспешно построить линию баталии по возможности, не соблюдая назначенных в ордере мест. Флот был в большом расстройстве: корабли обсервационной эскадры смешались с кораблями, назначенными в боевую линию". (Донесение морскому министру капитана Люка, командира корабля "Редутабль").

{81} "На рассвете 21, когда неприятель был усмотрен нами на ветре, мы были не в ордере". (Донесение контр-адмирала Эсканьйо).

"21 октября, в 7 часов утра адмирал Вилльнёв сигналом велел построиться в обыкновенную линию баталии на правый галс. Наш флот шел почти без ордера, но довольно соединенно, и менее был растянут, чем английский". (Донесение контр - адмирала Дюмануара. Плимут, 16 ноября 1805 г.).