Даниил Журавлев - Огневой щит Москвы

...Мы долго ходили по комнатам нашего КП. Слева от зала, где размещался пункт управления командира корпуса, находилась комната оперативной группы начальника зенитной артиллерии, справа - командира 6-го авиационного корпуса. В этом было нечто символическое: старший авиационный начальник являлся правой рукой командира корпуса ПВО, а начальник зенитной артиллерии - его левой рукой.

Верхний этаж КП занимал главный пост ВНОС. Там хозяйничал со своими подчиненными начальник службы воздушного наблюдения, оповещения и связи полковник А. Н. Глазер. Рядом находилась оперативная группа прожектористов, возглавляемая начальником прожекторной службы полковником Б. В. Сарбуновым, и некоторые другие службы.

А потом свое огромное заведование показывал мне начальник командного пункта инженер-полковник Н. А. Захаров, человек обширнейших знаний и предельной добросовестности. Он рассказал, что в специальном помещении смонтирована достаточно мощная электростанция для обеспечения нужд командного пункта на случай аварии городской сети. Замечу кстати, что на протяжении всей войны включать ее приходилось только для проверки. Московская энергосистема работала бесперебойно, также как водопровод и канализация - словом, все коммунальное хозяйство большого города.

Возвращаясь в старое помещение штаба, я чувствовал огромное удовлетворение: Московской противовоздушной обороне придается действительно большое значение, если с такой заботой относятся к ее нуждам.

Через несколько дней я решил выехать в лагеря для знакомства с войсками. Там в ту пору находилась основная часть зенитной артиллерии, зенитно-пулеметных и прожекторных подразделений. Отправился я в лагерь вместе с начальником артиллерии корпуса полковником Л. Г. Лавриновичем.

Путь был неблизкий - 140 километров. Но время пролетело быстро. Всю дорогу Лавринович с увлечением рассказывал мне о том, как в частях учатся уничтожать воздушные цели первым залпом, первыми очередями, разъяснял, в чем секрет успеха.

Мы проезжали мимо сосновых и березовых перелесков, зеленеющих лугов, тихих речушек. Свернув с шоссе на проселочную дорогу, помчались вдоль берега реки и вскоре прибыли в лагерь. Строгий воинский порядок, отличная организация занятий и стрельб, хорошо налаженный быт красноармейцев и командного состава радовали сердце. Конечно, не ускользнули от нас и некоторые недостатки. Разумеется, я ревниво сравнивал организацию службы здесь и в родном Рязанском училище, понимая, конечно, что условия слишком разные.

Жизнь в лагере шла по строго намеченному плану. Повсюду в тени могучих сосен были оборудованы летние классы. Здесь проводились занятия по теории стрельбы, изучались уставы, шла политическая учеба. А в артиллерийском парке, что раскинулся на несколько километров вдоль реки, непрерывно клацали затворы десятков орудий, поднимались в зенит и опускались вниз длинные пушечные стволы, сверкали на солнце гильзы учебных снарядов.

Когда в какой-нибудь батарее проводилась тренировка на слаживание, с ее позиции доносились доклады, номера, считывавшие величину установки трубки, выкрикивали данные, басисто гудели ревуны орудий, подавалось множество различных команд и докладов об их исполнении. В этом многоголосом хоре мне нелегко было сразу разобраться. Я испытующе посматривал на Лавриновича. Тот довольно прищуривался. Значит, все в порядке.

Вскоре и я стал легко ориентироваться в происходящем. Стрельбы на полигоне проводились круглые сутки. Днем здесь преимущественно вели огонь расчеты счетверенных пулеметных установок и 37-мм зенитных орудий. Они стреляли по матерчатому конусу, который буксировался самолетом. После того как заканчивали стрельбу несколько пулеметных расчетов, экипаж самолета-буксировщика сбрасывал конус, и начинался подсчет пробоин. Отличить "свои" пробоины от попаданий соседей наводчикам было нетрудно: пули каждого расчета имели свой цвет, и потому на краях пробоин в конусе оставались следы различной краски.

Артиллерия среднего калибра также вела огонь по конусу, но чаще всего ночью, когда мишень освещалась лучом прожектора. Нужно сказать, что на изготовление конусов, или рукавов, как их называли авиаторы, приходилось расходовать немало средств. После каждого захода самолета-буксировщика мишень превращалась в решето. А были и такие наводчики-виртуозы, что, на горе авиаторам, умудрялись перебивать пулями и трос, которым буксировался конус. Практика, полученная на полигоне нашими зенитчиками, помогла им впоследствии уверенно поражать и реальные цели - вражеские самолеты.

В программу подготовки подразделений зенитной артиллерии были включены и специальные стрельбы: по пикирующему самолету, по снижающимся парашютистам, по штурмовикам, по наземным целям прямой наводкой и с закрытых позиций. Знакомясь с боевой учебой на полигоне, я обратил внимание, что к отработке этих упражнений иные командиры относятся как к делу второстепенному. Некоторые из них имели весьма смутное представление о том, как вести огонь по ненаблюдаемой наземной цели, а многие расчеты были слабо подготовлены к борьбе с движущимися танками.

Зная хорошо эти виды стрельб, я рассказывал о них командирам, требовал, чтобы каждая батарея была готова к выполнению таких задач.

Конечно, я не мог тогда предвидеть, что очень скоро нашим зенитчикам пригодятся эти навыки при отражении танковых атак врага.

Несколько дней, проведенных в лагерях, пролетели незаметно. Подошла суббота, и я заспешил в Москву: на понедельник было назначено штабное учение войск ПВО. К нему следовало подготовиться. Оставив полковника Лавриновича в лагере руководить стрельбами, я отправился в обратный путь.

Столица была особенно оживленной в этот летний субботний день. У школьников и студентов уже начались каникулы, повсюду встречались группы молодежи.

Стоило мне появиться дома, как жена и ребятишки атаковали просьбами съездить куда-нибудь, например, на Сельскохозяйственную выставку.

Мне и самому хотелось побывать там. Хотя я довольно часто прежде наведывался в Москву, но всегда наездами, всегда был ограничен временем. И поэтому знал столицу мало. Решили отправиться на Сельскохозяйственную выставку во второй половине дня, а до этого мне необходимо было заехать в штаб и детально ознакомиться с планом предстоящего учения.

И вот я в своем кабинете. Передо мной карта. По ней изучаю боевой порядок Московской зоны ПВО и 1-го корпуса противовоздушной обороны, район действия их средств. Москва на карте очерчена двумя красными окружностями. Радиус большей из них 120 километров. На таком удалении от столицы должны встречать воздушного противника самолеты-истребители Московской зоны противовоздушной обороны. Вторая окружность - на расстоянии 30-40 километров от центра Москвы. Внутри ее - зона действия наземных средств ПВО: зенитной артиллерии среднего и малого калибра и зенитных пулеметов.