Роберт Пейн - Ленин. Жизнь и смерть

Вот так, тихо, как тать в нощи, большевики заняли ключевые позиции в городе.

Ленин в ту ночь почти не спал. Он не принимал никакого участия в составлении плана переворота. Все до мельчайших деталей было продумано и осуществлено Троцким и его людьми. В этой небольшой спаянной группе отборных боевиков был, например, восемнадцатилетний парнишка, настоящий сорвиголова, звали которого Лазимир. Ленин оказался в положении постороннего и вместе с тем заинтересованного лица, зависимого от чужих решений и приказов.

К восьми часам утра уже не было никаких сомнений в том, что Петроград завоеван. В руках противника оставались только два здания — выходящий на Неву Зимний дворец и небольшой Мариинский дворец. Их можно было взять играючи. К этому времени у Ленина уже был готов текст обращения. В нем он объявлял, что победила революция. Сначала он хотел адресовать его «Всему населению», но передумал, решив, что торжественность момента требует другого, и написал: «К гражданам России!»

Вкривь и вкось, то и дело вычеркивая целые фразы, в спешке не оставляя пробелов между словами, он написал своим неразборчивым почерком документ, который по праву можно считать эпитафией старому режиму. Текст его таков:

Временное правительство низложено. Государственная власть перешла в руки органа Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов — Военно-революционного комитета, стоящего во главе петроградского пролетариата и гарнизона.

Дело, за которое боролся народ: немедленное предложение демократического мира, отмена помещичьей собственности на землю, рабочий контроль над производством, создание Советского правительства, это дело обеспечено.

Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!»

Воззвание интересно не только тем, что мы в нем читаем, но и тем, что в нем намеренно не договаривается. В первоначальном варианте, если мы обратимся к оригиналу, увидим слова: «Военно-революционного комитета, стоящего во главе народной борьбы против правительства». Но Ленин эти слова вычеркнул, поскольку народного восстания как такового не было. Соответственно, и слово «народ» отсутствует в тексте. Все лавры достались петроградскому пролетариату и солдатам Петроградского гарнизона.

Во втором абзаце речь должна была идти о заседании Петроградского Совета, намеченного на полдень того же дня. На этом заседании должен был обсуждаться вопрос о срочном формировании нового, Советского, правительства. Этот абзац целиком вычеркнут. Возможно, Ленин считал, что говорить об этом пока преждевременно. И, наконец, в последней строчке он вычеркивает слова: «Да здравствует социализм», — но не оттого, что он слабо верил в социализм, а потому, что ему, видимо, показалось это восклицание не слишком эффектным для заключительной фразы обращения. «Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!» — такая концовка конкретно возносит хвалу определенным силам, задействованным в революции, а потому звучит не как риторическая фраза.

Во всех этих колебаниях, поправках, заменах одной фразы другой есть определенный подтекст. Эти мелочи выдают нам многое, а именно: по ним можно судить о том, в каком состоянии находился Ленин в те часы, о его неуверенности, непонимании, как дальше будет развиваться революция. Особенно показательна такая деталь: уже закончив работу над текстом обращения, Ленин вставляет слова: «органа Петроградского Совета»; почти с уверенностью можно сказать, что сделал он это по настоянию Троцкого, председателя Петроградского Совета, в состав которого входили представители всех революционных партий. Временное правительство пало, власть была в руках Военно-революционного комитета. Но еще не в руках Ленина.

В десять часов утра Военно-революционный комитет распространил ленинское воззвание; его передавали по радио с захваченной радиостанции, сообщали по телеграфу всем Советам в провинции, тысячи отпечатанных листовок с его текстом были распространены в Петрограде.

Примерно в то же время, когда Военно-революционный комитет обнародовал обращение «К гражданам России!», Керенский окончательно пришел к выводу, что дальнейшее его пребывание в Петрограде чревато для него гибелью, и на автомобиле американского посольства он поехал на фронт, надеясь наладить контакт с войсками и убедить их пойти на защиту столицы. Он не сомневался в своей победе, имея на то довольно веские основания. Кроме того, его поддерживала уверенность в том, что Петроградский Совет, давший ему власть, будучи раздираем массой противоречий и разногласий, не в состоянии взять власть в свои руки.

В самом деле, Советы еще не были у власти, и Временное правительство еще не было низложено. Глава государства спокойно проехал по улицам города, не встретив на своем пути ни единого патруля. Да и во внешнем облике Петрограда не было заметно каких-либо перемен. Разве что не работали банки и было чуть холоднее, чем накануне. Два малоизвестных министра Временного правительства сидели под арестом. Красногвардейцы и солдаты Петроградского гарнизона занимали наиболее жизненно важные пункты города — таковы были внешние, доступные первому взгляду, завоевания революции. Никаких возбужденных толп, запрудивших улицы, скандировавших революционные лозунги, как это было в июльские дни, — ничего такого. Вооруженный пролетариат представлял собой небольшие отряды красногвардейцев, человек по двенадцать, не больше. Город был словно охвачен летаргическим сном. Между тем революция-невидимка опутывала столицу, принимая размах, которого не ожидали даже сами ее творцы.

Свергать правительство не было никакой необходимости, потому что, как и сама революция, правительство было этаким призраком, лишенным материи. Министры все еще заседали в Зимнем дворце. Они обитали там, словно тени, сошедшие с окружавших их гобеленов и картин пышных царских покоев и готовые исчезнуть с первым криком петуха; с народом своим они уже утратили всякую связь. Троцкий не спешил их арестовывать. Это было проще простого — стоило только послать ко дворцу два-три грузовика, битком набитых красногвардейцами, — и существованию призрачного правительства пришел бы конец, все они до одного отправились бы на помойку истории.

Утро прошло без каких-либо заметных боевых действий со стороны большевиков. Был взят Мариинский дворец, и только. Около двух часов дня в большом зале Смольного собрался Петроградский Совет. На трибуну поднялся Троцкий. Он еще раз объявил, что Временное правительство пало, и с презрением обрушился на тех, кто предсказывал, что революция захлебнется в крови. «Пока что не было ни одного боя, — заявил он. — В истории революционного движения не найдется такого примера, когда революция, охватившая громадные массы населения и приведшая страну к новой власти, оказалась бы столь бескровной». Это было правдой наполовину. Никаких громадных масс не было. А вот насчет крови — это верно, крови было мало. Затем он уверил собравшихся, что по его расчетам Временное правительство должно пасть через несколько минут.