Федор Раззаков - Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. За кулисами шоу-бизнеса

Примерно в те же годы Розенбаум начал свои первые сольные выступления под гитару. Тогда в стране были очень популярны блатные песни в исполнении Аркадия Северного, Бориса Рубашкина. Розенбаум решил начать свою сольную карьеру именно с подобного рода песен. Под впечатлением одесских рассказов И. Бабеля он написал цикл таких песен, которые мгновенно разошлись на магнитофонных кассетах по всей стране. Были эти песни и на моей «Комете-209», правда, в плохом качестве: с треском, шипением и далеко не всегда разбираемым текстом. Однако я и этому был несказанно рад, потому что надеяться на приличную запись такого рода концертов в те годы не приходилось. Естественно, не было никакой информации и про исполнителей. Например, слушая Северного, я представлял себе седого пропитого старика с гитарой в руках и неизменной сигаретой в зубах. Нечто подобное рисовало мое воображение и в случае с Розенбаумом. Если бы мне тогда сказали, что это коротко стриженный парень 24 лет из интеллигентной питерской семьи, я бы посчитал это неудачной шуткой.

Вспоминает А. Розенбаум: «Мои блатные песни были навеяны книгами, фильмами, фантазиями. А чем еще? И написаны они уже в достаточно сознательном возрасте. Ранний Розенбаум — это любовь и война. Мой отец — фронтовик, военные песни я полюбил еще в детстве, а писать о войне стал в восемнадцать-двадцать лет. Тогдашний юноша, не имея уголовно наказуемых родителей и уголовного прошлого, не мог написать «Гоп-стоп», правда? Эта песня написана в 23–24 года. Все в этих песнях — придумано. И придумано хорошо, иначе эти песни не жили бы десятилетиями. Это не главный Розенбаум, но и не «извините, пошалил!». О благородных жуликах и разбойниках не я первый начал писать — это же традиция…»

Весь конец 70-х Розенбаум выступал с «одесским циклом», разъезжал по клубам и НИИ, получая по 25–30 рублей за концерт. На этой почве у него порой возникали напряженные отношения с органами правопорядка. Например, несколько раз на него наезжал ОБХСС (заводили уголовное дело), вызывали и в КГБ.

А. Розенбаум вспоминает: «На мое счастье, попались умные люди, которые любили мои песни и понимали жизнь. В комитете было очень много порядочных людей. Наверное, эти люди знали, кто по-настоящему любит свою страну и кто нет. Те начальники, с которыми я встречался, были людьми доброжелательными, не дерьмом…»

И все же, видимо, все эти наезды и взбучки здорово трепали нервы Розенбауму, если в 1980 году он внезапно принял решение завязать с полуподпольной деятельностью и стать профессиональным артистом. Так он стал солистом Ленконцерта. И хотя получать он стал в несколько раз меньше (его концертная ставка равнялась 5 рублям), однако и головной боли поубавилось. Хотя и на профессиональной сцене у него возникали конфликты по поводу репертуара. Например, во время выступления в Киеве местные власти объявили его… сионистом за исполнение песни «Бабий Яр». В Питер и Москву были тут же отправлены соответствующие депеши, а в одной из киевских газет появилась статья о том, как Розенбаум после концерта в зале городской больницы устроил пьяную оргию с полуголыми танцовщицами, которые якобы демонстрировали стриптиз на операционном столе. И находились люди, которые этому верили.

Розенбаум начала 80-х практически не имел ничего общего с Розенбаумом середины 70-х. Блатных песен он уже не сочинял и в концертах почти не исполнял. Он пел песни о родном городе (цикл 83-го года «Я люблю возвращаться в свой город»), о любимых книжных героях (цикл «Путешествие Гулливера»), о жизни и любви («Вальс-бостон», «Утиная охота», «Глухари» и др.). Наконец, он пел о войне в Афганистане («Черный тюльпан»), о которой знал не понаслышке, потому что неоднократно бывал в этой стране и даже участвовал в боевых рейдах.

Рассказывает А. Розенбаум: «Я в душе — человек военный. Очень люблю армию, оружие, уважительно отношусь к погонам. Именно к погонам, но не ко всем, кто их носит. Вообще нет, наверное, частей, где бы я не пел. Когда я стал петь про Афганистан, нашлись люди, которые стали вопить: мол, Розенбаум про Афганистан поет, потому что это модно. А это моя война! Я ее знаю, был на ней и не только выступал перед солдатами, но и на боевые задания ходил. Я артист нетипичный…»

Кроме выступлений перед военными, Розенбаум много времени уделяет и российским заключенным. На сегодняшний день он выступил более чем в 50 зонах. С начала 80-х он взял шефство над детской воспитательной трудовой колонией в Колпине.

Коснувшись этой темы, нельзя обойти вниманием упреки, которые бросают в адрес Розенбаума некоторые его оппоненты. Речь идет об обвинениях артисту в связях с преступным миром. Мол, он не только сочинял и пел блатные песни, но и активно общался и общается с преступным миром. В начале 90-х ему даже приписали дружбу с Вячеславом Иваньковым (Япончиком) и активное участие в освобождении его из тюрьмы. Правда ли это? Послушаем самого А. Розенбаума:

«Воров в законе несколько на страну. Десяток-другой… Они немолодого уже возраста, я знаком с некоторыми. Отношения у нас замечательные. Я что, должен от них как черт от ладана бежать? Почему я могу общаться с оперным тенором как с человеком и не могу общаться с вором как с человеком? Мне интересны абсолютно все люди…

Сейчас очень многие называют себя ворами в законе, не имея для этого ни малейших оснований, там большое количество шелупони. Я об этом даже песню написал. Так же, как мало сегодня артистов. Звезд до хера!..

Я дружил с Отари Витальевичем Квантришвили. У меня с ним было много общего. Я знаю, что Отари Витальевич содержал огромное количество людей — бедных, нищих, которым государство должно было помогать и не помогало. У него была идея поддержать страну. А если при этом возникали какие-то личные амбиции — это естественно. Он вообще был властолюбивый человек. Грузин…

У нас с ним было одинаковое понимание проблем. Только я пою песни, а он занимался своим бизнесом. Я, кстати, до сих пор не знаю — как на духу говорю, — каким именно, металлы там были, или водка, или селедка, понятия не имею! Для меня важнее личность, мысли человека, его жизненная программа, конечные цели. Вот если б я твердо знал, что Отари Витальевич убийца, что он ставит утюги женщинам на живот, тогда другой разговор…»

В завершение этой темы отмечу такую деталь. Известно, что Розенбаум очень любит животных, в особенности — собак. Однажды на вопрос корреспондента, чем бы он хотел заниматься, помимо артистической карьеры, Розенбаума ответил: завел бы псарню. Причем держал бы в ней овчарок и бультерьеров. И всех собак назвал бы именами знаменитых мафиози. Кстати, у Розенбаума вот уже почти десять лет живет бультерьер, которого он назвал Лаки — видимо, в честь легендарного американского гангстера Лаки Лучиано.