Федор Раззаков - Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят

В последние несколько лет своей жизни Параджанов продолжал активно работать в кино. В 1986 году он снял документальный фильм «Арабески на тему Пиросмани», а два года спустя — художественный фильм «Ашик-Кериб», в основу которого была положена одноименная поэма М. Ю. Лермонтова. Последняя работа режиссера была показана в 1988 году на фестивале в Венеции.

Газета «Монд» по этому поводу писала:

«Лучшей витрины перестройки в советском кинематографе, чем фильмы «Ашик-Кериб» Сергея Параджанова и «Маленькая Вера» Василия Пичула, на фестивале в Венеции трудно было желать…

В «Ашик-Керибе» перед нами парад икон и миниатюр, одухотворенный народными традициями творчества. Рассказанные Лермонтовым приключения «странствующего трубадура», проходящего через тысячу испытаний, чтобы найти свою возлюбленную, в переложении кинематографиста-живописца, который свою камеру уподобил кисти, превращаются в изысканные картины, божественные откровения, тайный смысл которых доступен лишь посвященным. Как и его ленты, сам Параджанов в жизни задрапирован с ног до головы пестрыми тканями, ювелирными украшениями. Поистине — передвижное произведение искусства. Но он поражает гостей фестиваля в Венеции не только внешним видом, но и откровенностью своих высказываний. В свои 64 года он, наконец, очутился в Западной Европе. Вчера — Голландия, сегодня — Венеция, а завтра его ждут в Нью-Йорке и Париже…»

В 1989 году Параджанов приступил к работе над очередным фильмом — «Исповедь», который должен был стать автобиографическим. Однако снять его Параджанов так и не успел.

В мае в Тбилиси умерла сестра Параджанова Анна. Рассказывает К. Калантар:

«Я узнал о смерти сестры Параджанова, зайдя к нему домой. Он был тих и сосредоточен. В большой комнате, служившей столовой, было много цветов, а в руках Параджанов деркал кусок черного крепа, и я подумал сперва, что он занят своим обычным делом: возится с каким-то своим новым издешем, что-то мастерит…

В день похорон меня поразило убранство гроба. Оно было необыкновенно красиво. Такого совершенства траурного оформления мне еще не приходилось видеть: виртуозно выполненные рисунок и композиция, состоявшие из сочетания шелковисто-зеленого и черного с узорами розовых, красных, белых, фиолетовых цветов, словно дышали, в них чувствовалось какое-то скрытое движение, легкое и изящное, сообщавшее значительность и торжественность тому маленькому островку абсолютного покоя, который благодаря этому притягивал взоры и завораживал. Сам же Параджанов больше походил не на скорбящего родственника, а на деловитого и внимательного распорядителя, зорко следящего за тем, чтобы приносимые людьми цветы не нарушили гармонии, не испортили красоты. Он давал короткие указания, что унести и принести, как положить, и казалось, его главной заботой и обязанностью было именно это…»

Спустя несколько месяцев после смерти сестры у Параджанова обнаружили рак легкого. В октябре его привезли в Москву и положили в Пироговку. Ему сделали операцию, удалили кткое, но его состояние не улучшилось. Тогда друзья посоветвали лечь в известную клинику в Париже (три года назад в ней лежал коллега Параджанова — Андрей Тарковский). Однако дни Параджанова были сочтены. 17 июля 1990 года он вернулся на родину — правда, не в Тбилиси, а в Ереван, — где спустя три дня скончался. 25 июля Параджанов был погребен в Пантеоне гениев армянского духа, рядом с Арамом Хачатуряном, Вильямом Сарояном и другими деятелями искусства, диктатуры и науки республики.

P. S.Сын С. Параджанова Сурен Параджанов закончил архитектурный институт, три года работал по специальности, после чего занялся бизнесом. Как мы помним, он еще в юности связался с сомнительной компанией, фарцевал, научился отлично играть в карты. Сегодня он по-прежнему живет в Киеве и, хотя уже отошел от всяких дел, пользуется уважением в криминальном мире.

В отличие от сына племянник С. Параджанова Георгий Хачатуров-Параджанов пошел по стопам своего дяди — стал кинорежиссером. В 1991 году он снял короткометражный фильм «Все ушли…», который был отмечен призом на фестивале в Римини. Самое удивительное, что члены жюри, вручая ему stqt приз, думали, что он всего лишь однофамилец знаменитого режиссера. Сегодня Г. Хачатуров-Параджанов живет в Москве в однокомнатной квартирке недалеко от Дмитровского шоссе.

В середине 90-х тбилисские родственники С. Параджанове продали его дом на улице Котэ Месхи за 5 тысяч долларов «новым русским». В самом Тбилиси сегодня нет практически ничего, что напоминало бы людям о великом режиссере. Зато Ереване в начале 90-х был открыт Дом-музей С. Параджанова. Экспонаты музея рассказывают о его родне: отце Иосифе, бывшем офицере царской армии, деде Дарчо, который торговал «вином Параджанова», о матери Сиран. Кроме этого, в музее собраны многие личные вещи режиссера, в том числе коллекция его экзотических шляп. Здесь же хранятся и графические работы Параджанова. За последние годы музей провел 27 выставок графических работ Параджанова в странах Азии И Европы, каждая из этих выставок свидетельствовала о неиссякаемом интересе к его творчеству.

Владимир Этуш родился 6 мая 1923 года в Москве. Его отец был строителем и построил дом в Серебряническом переулке возле Яузских ворот, куда затем и вселился с семьей. Этуши жили в четырех просторных комнатах, что по тем временам считалось роскошью. Естественно, долго продолжаться так не могло. Закончился нэп, и Этушей уплотнили, то есть подселили к ним соседей.

Вспоминает В. Этуш: «Первое, что я запомнил в детстве, был вид на Андреевскую церковь в Серебряническом переулке. В церкви еще служили монашки. Потом храм превратили в какой-то склад, а наш переулок — в пыльную, грязную улицу, на которую как раз выходили мои окна. Монашек же выслали. После, возгордившись по этому поводу, я узнал, что очень близко, в Николоворобинском переулке, куда мы ходили кататься на санках, жил Александр Николаевич Островский.

Рядом, на горке, находился милицейский участок. Участковый не разрешал нам кататься с горы. Потом, когда я прочитал «Одесские рассказы» Бабеля, где налетчики подожгли милицейский участок, в моем воображении горел именно наш участок, тот, что в Николоворобинском переулке…»

Учился Этуш в школе, находившейся неподалеку. Обучение тогда еще не сделали раздельным, и мальчики учились вместе с девочками. Воспоминания о школьных годах у Этуша остались прекрасные. Учился он хорошо и никогда не хулигаиил. А если и был замешан в каких-то проделках, то скорее несерьезных. Хотя однажды они с приятелем поставили «на уши» весь свой класс. Дело было так.