Федор Раззаков - Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят

Существует масса свидетельств того, каким был В. Бобров на футбольном поле. Приведу лишь несколько из них, людей по-настоящему авторитетных.

Лев Филатов: «Бобров выходил забивать. И ждали от него гола. Он приучил к этому публику. Боброву была скучна долгая перепасовка на середине поля, подготавливающая наступление. Он всегда трудно, тяжело возвращался от ворот противника, а то и останавливался как бы на всякий случай. Он не был создан для обратного движения.

Но едва возникало движение в направлении к чужим воротам, в Боброве что-то происходило, он оживал, ни следа вялости и скуки, длинные ноги несли его вперед, иногда по непонятному курсу, туда, где, кажется, ничего не могло стрястись. А он угадывал, они с мячом находили друг друга, и Бобров бил, коротко, жестко, беспощадно, наверняка. Хорош он был тогда, когда рывками, наклонами гибкого, расслабленного тела вынуждал к опрометчивым, неверным шагам одного за другим нескольких защитников и высокий, крупный возникал перед мечущимся вратарем, как неотвратимая беда…

Не скажешь, что у Боброва был какой-то особый, только ему присущий удар. Но голы, им забитые, имели личное клеймо, были бобровскими…»

Никита Симонян: «Увидев впервые Боброва на футбольном поле, я продолжал внимательно за ним следить. Я в юности уже определился как форвард. Любил забивать. Ну а кто не любит? И, наблюдая за Бобровым, старался понять, как же он все-таки открывается, как ему это удается? Развертывается атака: один удар, второй и вдруг — раз, Бобров оказывается в выгодной позиции, мяч уже у него, и он забивает. Его исполнительское мастерство было настолько высоким, что, видя и вратаря, и защитников, он несильным ударом направлял мяч в недосягаемую для них точку.

Он обыгрывал даже на ленточке — на боковой, лицевой линии. Великолепно владел дриблингом, неповторимыми финтами, но все-таки главное — лез в самую гущу игроков, обыгрывал одного за другим, прекрасно управляя телом. Интересно было наблюдать: опытные защитники, сами, как говорится, не лыком шиты, пытаются отнять мяч, а мяч опять попадает Боброву в ногу. Мог на пятачке «уложить» двух-трех защитников.

Он не очень много двигался на футбольном поле, но неизменно шел вперед, шел и открывался. Оборонительных функций не выполнял и не знал, что это такое. Но всегда приносил команде победу, забивая голы.

Играл в паре с Григорием Федотовым. Федотов несколько отодвинулся назад, питал его мячами, да и не только он, остальные тоже. Приходилось иногда слышать от игроков: «Вот, мы на него работаем…» И надо было на него работать: он умел делать то, чего не умели другие…»

Слава Боброва в народе была столь огромной, что появилась даже мода «на Боброва». Например, молодежь чуть ли не поголовно стала носить любимый головной убор прославленного форварда — кепку. Да что там говорить — Боброва боготворили даже уголовники, которых, как известно, на мякине не проведешь. По этому поводу существует масса легенд, которые до сих пор передаются из уст в уста. Вот одна из них, относящаяся к концу 40-х, когда Бобров жил в Сокольниках. Этот столичный район в те годы считался одним из самых криминогенных, и ходить по его кривым улочкам в вечернее время москвичам не рекомендовалось. Бобров по нцм не ходил, но не потому, что боялся, просто, как и всякая уважающая себя звезда, имел в личном пользовании автомобиль и ездил исключительно на нем. Однако в тот день автомобиля под рукой у него не оказалось. То ли жена взяла покататься (а женой Боброва в те годы была артистка оперетты Татьяна Санина), то ли еще какая напасть приключилась, но пришлось Боброву возвращаться домой пешком. А на дворе тогда стояла зима, и на прославленном форварде было богатое пальто с меховым воротником. Судя по всему, именно это пальтишко и приглянулось трем грабителям, вышедшим на свой промысел в ту ночь. В три прыжка догнав Боброва, они затолкнули его в ближайшую подворотню и прижали к стене. В руках одного из них блеснула финка, два других «освещали» полумрак подворотни своими фиксами. Ситуация для Боброва создалась критическая, впору было звать милицию. Но он поступил иначе.

— Да вы что, ребята, я же — Бобер! — произнес прославленный форвард, справедливо полагая, что его крылатое прозвище широко известно и в криминальных кругах.

Не успело стихнуть эхо этих слов под сводами подворотни, как грабитель с финкой схватил его за воротник и рывком вытащил на улицу, под фонарь. Опознание длилось всего лишь несколько секунд. Далее произошло то, что издали вполне смахивало на встречу друзей-однополчан. Сунув финку за голенище сапога, грабитель рывком сорвал с головы кепку-восьмиклинку, бросил ее на землю и заорал чуть ли не на всю улицу:

— …твою мать, и правда — Бобер!

Далее последовало всеобщее братание с непременными в таких случаях заверениями в любви и дружбе. В конце концов всю оставшуюся дорогу до дома Бобров прошел уже не как жертва, а как человек, именуемый в блатных кругах словом «кореш».

Дружба с Василием Сталиным открывала Боброву двери многих начальственных кабинетов, выручала в самых сложных ситуациях. Например, такой. Однажды Бобров, лежа с очередной травмой в госпитале, познакомился с девушкой, которая ему очень понравилась (дело было еще до его женитьбы). Девушка тоже не прочь была познакомиться с симпатичным спортсменом, только посетовала, что больничные условия не слишком располагают к интиму. Для Боброва этого признания оказалось достаточным, чтобы начать действовать. Он тут же позвонил своему другу и попросил его немедленно привезти в больницу два комплекта военного обмундирования. «Зачем?» — удивился друг. «Так надо!» — ответил ему Бобров, рассчитывая при встрече все рассказать. Друг, прекрасно зная авантюрный характер Боброва, не стал больше медлить и выполнил все, о чем его просили.

Читатель наверняка догадался, что военная форма Боброву понадобилась для побега. Вырядившись в нее сам и переодев свою новую знакомую, он беспрепятственно покинул больничные покои. Однако история на этом не закончилась. Не успели беглецы отойти на приличное расстояние от больницы, как на одном из перекрестков их остановил военный патруль. Далее, как положено: предъявите документы. Нет? Пройдемте в комендатуру. Бобров попытался было объяснить суровому подполковнику, что он не простой служака, а знаменитый спортсмен Бобров. Но, на его беду, офицер оказался педантом, к тому же на дух не переносившим ни футбол, ни хоккей (были тогда и такие). Короче, Бобров вместе со своей спутницей очутились в разных камерах городской «губы». Но им повезло. Комендантом «губы» оказался ярый фанатик спорта, для которого имя Всеволода Боброва было чуть ли не святым. Поэтому, едва суровый подполковник удалился, он сделал все, о чем попросил его Бобров: позвонил адъютанту Василия Сталина, а пока тот искал своего шефа, подселил Боброва в камеру к его знакомой. Как гласит легенда, когда Сталин в сопровождении свиты прибыл в комендатуру и ворвался в «темницу», где содержался его лучший друг, тот был в полном неглиже, как и его спутница.