Федор Раззаков - Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980

В следующем году имя актера вновь всплыло на газетных страницах, но на этот раз в рубрике «скандалы». Дело в том, что некая фирма сняла несколько рекламных роликов, в которых шучал голос… Николая Караченцова. Во всяком случае, у слушателей создавалось такое впечатление, что ролики озвучивает он, а на самом деле фирма пригласила на озвучивание молодого актера со студии имени Горького, голос которого был очень похож на голос Николая. Когда эта мистификация всплыла наружу, многие знакомые Караченцова предложили ему подать на эту фирму в суд. Даже родной отец требовал от него такого поступка. Но Караченцов этого делать не стал, хотя издержки от происшедшего давали о себе знать долгое время. Например, на улице к нему иногда подходили люди, которые с сожалением в голосе говорили: «Вы всегда были нашим любимым артистом, а теперь перестали им быть, потому что рекламируете какую-то сомнительную фирму».

Стоит отметить, что это был не первый скандал подобного рода, связанный с именем Караченцова. На заре своей карьеры (еще до Лени Голубкова) голосом лже-Караченцова вещала и фирма «МММ».

На сегодняшний день Караченцов по-прежнему живет в Москве и вот уже третий десяток лет играет в одном и том же театре. Продолжает сниматься в кино, и недавно по телевизионным экранам прошли сразу две картины с его участием — «Петербургские тайны» и «Королева Марго». Кроме того, он продолжает петь и записал очередной диск под названием «Август, сентябрь» на музыку своего соперника по теннисному корту М. Дунаевского.

О том, как живется нынче Николаю Караченцову, рассказывает он сам: «Я ничего не боялся, когда учился в институте. Ночи напролет гулял по Москве, понимал, что могу напороться от силы на кулак. Ну в самом крайнем случае — на нож, и то это надо было очень сильно попросить. А сейчас — кто-то кого-то подрезал на автомобиле, из него выходят люди, стреляют и едут дальше… Как тут выжить, как себя вести? Со мной, кстати, случилось нечто подобное. Как-то гуляю с приятелем, навстречу — трое «новых русских»: «Гляди, Караченцов, мой любимый артист. Давай, убьем его на… за это». Хорошо, приятель затащил меня в какой-то подъезд… Как только я начну бояться гулять по ночной Москве, надо уезжать. Тогда это не моя Москва…

Году в 94-м мне подарили газовый пистолет. Я никогда им не пользовался. Это в кино хорошо получается. А так — лучше «отмахаться».

…Жизнь несется так стремительно, что подводить какие-то итоги, высчитывать вехи просто нет времени. Что-то понимаешь именно на ходу, на бегу.

Была у меня забавная история. Пришел как-то в гости к одному из своих друзей, киевскому композитору Володе Быстрякову. Он поднимает на руки свою дочку, совсем крохотулю и говорит: «Смотри, запоминай! Когда ты вырастешь, он уже умрет!..»

В театре я стараюсь со всеми поддерживать ровные отношения, но другом могу назвать только Бориса Чунаева, с которым мы вместе с первого курса института. Кстати, у нас и гримуборная общая. Меня сюда определили, когда зачислили в ленкомовскую труппу. Позже неоднократно предлагали перебраться в комнату поудобнее, поближе к сцене, но я отказывался. Во-первых, потому что считаю себя человеком привычки, во-вторых, перед своими неудобно…»

Г. Хазанов родился в декабре 1945 года в Москве и детство провел в Замоскворечье, в Четвертом Коровьем переулке (теперь он носит название Добрынинского). Так получилось, что к моменту рождения сына его отец ушел из семьи и матери — Ирине Михайловне — пришлось воспитывать ребенка одной. Таких одиноких матерей в те послевоенные годы было очень много, однако большинство детей знали, что их отцы погибли на фронтe. А Гене мама честно рассказала, что его родитель жив-здоров и обитает в этом же городе. Видимо, под впечатлением этих рассказов мальчик в одиннадцатилетнем возрасте надумал отыскать своего отца и отправился в адресный стол. Самое удивительное, но этот адрес ему действительно дали, но отправиться по нему мальчик так и не решился — не хватило духу.

Вплоть до четвертого класса средней школы Гена был отличником по всем предметам и многими преподавателями ставился в пример другим ученикам. Но затем его успехи стали блекнуть, и в конце концов он перебрался в разряд «середнячков».

Г. Хазанов вспоминает: «Я был абсолютно холерическим ребенком. И очень ленивым: хорошо занимался только тем, что мне нравилось. У меня в средней школе была преподавательница математики, которая ухитрилась заставить полюбить свой предмет. Это меня-то, ярко выраженного гуманитария! А вот физику и химию я не знал в совершенстве, потому что не любил…»

По словам его мамы, Гена мечтал стать артистом с раннего детства. Причем, даже несмотря на то, что он окончил музыкальную школу имени Станиславского по классу фортепьяно, карьера музыканта его прельщала гораздо меньше, чем актерская стезя. Именно из-за этого желания он после восьмого класса подался в слесари на радиозавод. Школы тогда переводили на одиннадцатилетнее обучение, а Хазанову не хотелось терять лишний год. Вечерние школы оставались десятилетками, поэтому наш герой туда и подался. Так он и жил: днем работал, вечером учился. А вскоре к этому распорядку прибавились и занятия сценическим искусством. По соседству с Хазановым жил один из руководителей театральной студии МГУ «Наш дом» Илья Рутберг, который хорошо знал маму юноши. Благодаря ее просьбе он взял 16-летнего Хазанова в свой коллектив в группу пластических занятий.

За год до этого в жизни Геннадия случилась встреча, которая существенно повлияла на его дальнейшую судьбу. Во время гастролей в Москве Ленинградского театра миниатюр под руководством Аркадия Райкина Хазанов пришел за кулисы к мэтру отечественной эстрады, имел с ним долгую беседу. Узнав, что юноша мечтает стать артистом, Райкин посоветовал ему не бросать своей мечты и обязательно поступать в один из творческих вузов. Геннадий так и сделал.

Получив в 1962 году аттестат, он подал документы сразу во все творческие заведения столицы: в Щепкинское, Щукинское и циркового и эстрадного искусства училища, в ГИТИС и ВГИК. И везде провалился. От отчаяния он попытался поступить хотя бы на театроведческий факультет ГИТИСа, но и эта попытка юного абитуриента закончилась неудачей. Потерпев поражение на творческом поприще, Хазанов решил не терять лишний год и подал документы в один из технических вузов — МИСИ. И был принят с первого же захода.

Между тем, несмотря на постигшее его полное фиаско, мечту стать артистом Хазанов отнюдь не забросил. В том же году он вновь пришел в театральную студию МГУ «Наш дом» на конкурсное прослушивание. Купив на книжном развале эстрадный репертуарный сборник, он выбрал, на его взгляд, самые смешные куплеты (про трусы разного цвета, что висят на балконе) и смело спел их строгим экзаменаторам во главе с руководителем студии Марком Розовским. И хотя выглядел он при этом очень смешно, но художественно неубедительно, комиссия решила зачислить его в студию. Первая роль Хазанова на сцене «Нашего дома» была в спектакле с фривольным названием «Тра-ля-ля». Отмечу, что в этом коллективе, кроме Хазанова, вырос еще ряд артистов, ставших профессионалами: А. Филиппенко, С. Фарада, А. Карпов, М. Филиппов, драматург Л. Петрушевская, режиccep В. Точилин и др.)