Федор Раззаков - Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1934-1961

Практически уйдя со съемочной площадки, Румянцева, однако, без дела не осталась. На сегодняшний день она является одной из самых активных актрис в области озвучания. На ее счету работа над такими телесериалами, как «Рабыня Изаура», «Твин Пикс» (в последнем она озвучила все женские роли начиная от Люси и кончая Одри).

В одном из своих последних интервью Надежда Румянцева заявила: «У меня в жизни было много разочарований. Например, что касается профессии, то можно было сделать гораздо больше, чем сделано. А по жизни — я очень часто разочаровывалась в людях, которым доверяла. И пришла к убеждению, что строго судить никого не нужно, просто не стоит подпускать к себе слишком близко случайных знакомых. Несложно быть со всеми в хороших отношениях, но близких у тебя может быть один-два человека. Максимум — пять».

Из последних сообщений, связанных с именем Надежды Румянцевой.

Е. Маетная («Комсомольская правда», 13 июня 1996 года): «Во вторник, 11 июня, в 9 утра в квартире «королевы бензоколонки» Надежды Румянцевой раздался звонок. Заглянув в глазок, актриса увидела роскошный букет. Надежда Васильевна подумала, что это поклонники, и открыла дверь. Однако вместо цветов получила удар в лицо. В квартиру ворвались двое молодых парней.

Однако бандиты напрасно решили, что в доме в это время может быть только слабая женщина, и поплатились за собственную «халатность». Муж Надежды, Вилли, услышав слабый крик жены, выбежал на помощь. К несчастью грабителей, он в прошлом был хорошим боксером. Вилли немилосердно «разукрасил» подвернувшегося под руку налетчика. Второй, увидев незавидную участь товарища, тут же «сделал ноги».

Как рассказали в ОВД «Аэропорт», оба грабителя — приезжие с Украины. Один из нападавших сидит сейчас в изоляторе временного содержания, второй пока в бегах».

Любовь Соколова родилась 31 июля 1921 года в городе Иваново в рабочей семье. После окончания десяти классов уехала в Ленинград и поступила в педагогический институт имени Герцена, на филологический факультет. Училась в охотку и не бросила институт даже тогда, когда ввели платное обучение — 40 рублей с человека. Чтобы заработать эти деньги, наша героиня отправилась на вокзал, где работала носильщицей.

Однако в 1940 году педагогическое поприще пришлось оставить: при «Ленфильме» организовалась киноактерская школа и Соколова решила сменить профессию. Уж очень ей хотелось быть артисткой. И данные для этого у нее были отменные: глаза, как блюдца, две роскошные косы, прекрасная фигура. Набиравший мастерскую С. Герасимов сразу это оценил и взял нашу героиню к себе в студентки. Стоит отметить, что желающих поступить в школу было 1200 человек, но приняли туда только 22 абитуриента.

Свою первую кинороль Соколова могла сыграть еще будучи студенткой, в 1940 году. Тогда на «Ленфильме» снимали картину «Фронтовые подруги», и ее пригласили на одну из ролей. Но она сама сорвала съемки. Вот как она сама об этом вспоминает: «Я приехала на съемки, и вдруг сценарист этого фильма Сергей Михалков запел: «Копейку бросил в автомат, а оттуда слышу мат: «Что же ты, ядрена мать, автомат обманывать!»… И я возмутилась — какие пошлые люди. В Ленинграде я бежала до памятника Стерегущему, размазала весь грим — отказалась сниматься. Из-за этой хулиганской частушки — вот какая была девушка! А вместо меня Зину Маслову сыграла Тамара Алешина».

Но если с кино нашей героине тогда не повезло, то в личной жизни все обстояло наоборот — она влюбилась. Вот что она об этом вспоминает: «Когда я пошла в артистки, мама мне сказала: «Ты идешь в такой мир — запомни, чужой муж — не твой муж!» И я на всю жизнь это запомнила. И кто за мной ухаживал, я первым делом спрашивала — вы не женаты? И все отлетали! Но потом я влюбилась…

Его звали Георгий Иванович Араповский, или Юра, он был на десять лет меня старше. Как он за мной ухаживал! На шестой этаж на руках поднимал. Выйдя за него, я вошла в очень интересную семью дворянского происхождения. Год мы прожили с ним — а как один день. И война началась. Блокада. Учеба закончилась. Я пошла на завод слесарем по металлу, чтобы свои 250 граммов хлеба иметь. Мужа по зрению в армию не взяли, он и свекровь тоже устроились на завод. Мы все жили на работе: я на своем заводе, муж на своем…

А потом со мной произошла удивительная история. 31 июля 1941 года, в день моего рождения, ко мне Николай Чудотворец приходил. Как-то со свекровью шли, и вдруг к нам мужчина подходит… кареглазый, в кепочке, такие сезонники носили, с бородкой и усиками. Смотрит на меня и говорит: «Ты будешь хлеба есть вот по стольку (и пальцами показывает, мол, крошки), но жива будешь, и счастлива будешь… А зовут меня, — говорит, — дядя Николай. Если тебе что-нибудь нужно будет, ты проси, тебе на меня каждый укажет. Только «Отче наш» выучи… И еще вот фразу… И сказал мне фразочку по-немецки, а потом отошел — и исчез, просто растворился. Свекровь мне говорит: «Повезло тебе, Люба. Это ж Николай Угодник был». А мне что, мне двадцать лет, подумаешь Угодник! Но фразу немецкую я запомнила. Блокада началась, голод, люди на улицах падать стали, а другие люди — их есть. Трупы валялись, и у кого-то печень была вырезана, у кого — ягодицы… Страшно. А под Ленинградом всегда немцы жили, наши, не фашисты. И я стала к ним ездить. Фразочку ту скажу, они мне лопатку дадут, я им огород перекопаю, и мне кто картошку, кто луковичку, кто молочка подольет… Другой раз тащу это домой, свекровь говорит: «Господи, Люба, кормилица ты наша!.. Потом она умерла от голода, и муж мой первый от голода умер. Когда на заводе кто слабел, валился у станка, его относили в подвал умирать. Так и Юру моего унесли…

Следующей за мужем и свекровью должна была по всем приметам отправиться и наша героиня (она весила тогда 50 килограммов), однако ее ангел-спаситель отвел от нее беду. Пошла Соколова в свое бывшее общежитие при педагогическом институте, и подруги устроили ее к себе, дали на руки эвакуационный лист. По нему она могла получать пайку хлеба, которая оказалась очень кстати. А вскоре наши войска освободили Тихвин, и туда пешком потянулись первые эвакуируемые. Среди них была и наша героиня. Она вспоминает: «Едва дошли до Финляндского вокзала, как нашим глазам предстала ужасная картина: прямо на вокзале полным-полно мертвецов — и сидят, и лежат целыми семьями. Не успели выбраться из этого ада. Хорошо еще мороз стоял, а то представляете, что бы началось, если бы оттепель. Пока ехали в поезде до Ладожского озера, тоже страху насмотрелись: вдоль железнодорожного полотна из снега где нога торчит, где рука, где голова — выброшенные из поезда умершие люди…