Д. Рейтц - Коммандо. Бурский дневник бурской войны

Теперь прибыли делегаты от остальной части Трансвааля и от Свободного Государства. Там были все известные люди — генерал де ла Рей, Христиан де Вет, президент Стейн, Кемп и многие другие, лучшие из бурских бойцов. Мы узнали от генерала де Вета, что мой младший брат служил под его командованием в течение более года, и что сейчас он жив и здоров, таким образом все прояснилось. Хотя двое были в плену, все же нам повезло больше, чем большинству семей, большинство которых оплакивало своих мертвых, тогда как все пятеро из нас были все еще живы.

Я немного знаю о ходе мирной конференции, поскольку не был делегатом, но результат ее был неизбежен и предсказуем. Рассказы всех представителей были похожи — голод, нехватка лошадей, боеприпасов, и одежды, и то, что развитая система блокпостов душила их усилия продолжать войну. Добавлением к этому был тяжелый список умерших женщин и детей, (двадцать пять тысяч которых уже умерло в концентрационных лагерях), и полной разрухе, постигшей страну. Все фермы. были сожжены, все посевы и домашний скот уничтожены, и не оставалось ничего другого, как только поклониться неизбежности.

После продолжительных дебатов конференция приостановила ее заседания на день, пока генерал Бота, мой отец, генерал де ла Рей и другие съездили в Преторию, чтобы заключить окончательное соглашение с лордом Китченером и лордом Мильнером.

По их возвращению мир стал свершившимся фактом.

Мы потерпели поражение, но никакого плача или стона по этому поводку не было. Все приняли это стоически, и делегаты вернулись к своим косммандо, чтобы сказать им о условиях капитуляции. Я не стал возвращаться в Кейп, чтобы сообщить эту новость оставшимся там нашим людям, потому что мой отец настоял на том, что бы я остался с ним, когда генерал Смэтс отправился на юг. Когда он зашел попрощаться со мной, то сказал, что боится сообщать нашим людям это известие. Нам было тяжело думать о том, какое разочарование их ожидает. Мы в последний раз обменялись рукопожатием, затем он ушел.

Моего отца посылали в низкую страну, чтобы организовать разоружение коммандо, с которым он служил. Мы поехали по железной дороге к станции Балморал на линии к бухте Делагоа, и оттуда верхом в дикую местность, через которую мой брат и я ранее проезжали в поисках генерала Бейерса. После трудного двухдневного похода мы нашли лагерь, и мой отец исполнил свой тяжелый долг — сообщил людям, что все закончено. Большинство из них восприняло это спокойно, но некоторые разразились проклятьями и кричали, что никогда не сдадутся. Мой отец, хотя он сам голосовал против мира на конференции, указал им, что они должны или подчиниться тому, что произошло, или покинуть страну, как он сам намеревался сделать. Это успокоило самых буйных, и на следующий день отправились в Балморал, где бойцы должны были сдать свои винтовки. Над этой угнетающей церемонией наблюдал английский офицер, сидевший за столом под деревьями, рядом с полком солдат. Несмотря на его протесты, наши мужчины расстреляли все боеприпасы в воздух, разбили приклады винтовок и молча бросали сломанное оружие, перед тем, как подписать свое имя под обязательством соблюдать условия мирного соглашения.

Когда пришла очередь моего отца, он передал винтовку ответственному офицеру, но отказался поставить подпись. Он сказал, что, хотя он был одним из подписавших мирный договор, при подписании он сказал лорду Мильнеру, что подписывает договор только как госсекретарь Трансвааля, но не как частное лицо, и лодр Мильнер принял это к сведению.

Офицер указал, что ему не будет разрешено остаться в стране, и мой отец согласился. У меня не было определенного мнения на этот счет, но я поддержал отца и тоже отказался поставить подпись. Мне сказали, что я тоже должен покинуть страну, что в тот момент не очень меня волновало, потому что я хотел посмотреть мир.

Когда все было закончено, мужчины разъехались своим путем, чтобы посмотреть, что осталось от их домов и их семей.

Мы с отцом отправились на станцию Балморал, где получили сообщение от лорда Мильнера, в котором подтверждалось, что мы должны покинуть страну, но нам предоставлялось две недели, чтобы уладить все дела в Претории. После более чем двухлетнего отсутствия мы вернулись домой. Наш дом был занят английским генералом, Все наши вещи исчезли, пойти было некуда, и мы остались без крыши над головой. В это время из Свободного Государства приехал мой брат, который вырос на шесть дюймов с тех пор, как я видел его в последний раз, и остался цел во время своих многочисленных приключений. Он тоже решил уехать, и в конце июня мы отправились в добровольное изгнание.

Пока мы ожидали на границе в Комати Поорт, перед тем как попасть на португальскую территорию, мой отец написал на листе бумаги стихотворение, которое отдал мне.

Вот оно:

И он сказал, что, пока его страна не станет свободной, он не вернется.

Он теперь живет в Америке, а мы с братом — на Мадагаскаре, под французским флагом.

Мы слышали и о моих других двух братьях. Самый старший прибыл в Голландию из лагеря для военнопленных в Индии, а другой все еще находится на Бермудах и ждет освобождения.

Мариц и Роберт де Керсозон — с нами в Мадагаскаре. Мы были в экспедиции далеко внизу, в стране Сакалаве, чтобы посмотреть, можно ли там обосноваться.

Генерал Голлини предоставил нам ездовых мулов и отряд сенегальских солдат, поскольку те места все еще неспокойны. Казалось, что все идет к войне, но обошлось, и мы увидели все, что было интересно — озера и леса; болота, изобилующие крокодилами, и большие открытые равнины, на которых паслись стада дикого скота. Но при всей этой красоте чего-то нам не хватает, и вряд ли мы останемся здесь надолго.

В настоящее время мы зарабатываем на жизнь, сопровождая товары, которые возят на волах между Махатсарой на восточном берегу и Антананариве. Работа трудная — приходится постоянно находиться в сырых пораженных лихорадкой лесах, и пересекать горы, мокрые от вечных дождей; в свободное время я написал эту книгу.

Антананариве, Мадагаскар 1903.