Олег Смыслов - Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа

Тогда ее «кололи» дать компромат на Жукова, но и здесь она была непреклонна. Следователь это прекрасно понял и перешел к другой «песне»:

— Материалами следствия вы изобличаетесь в том, что во время пребывания в Германии занимались грабежом и присвоением трофейного имущества в больших масштабах. Признаете это?

— Нет! — твердо ответила Лидия Андреевна.

— Но при аресте на вашей даче изъято большое количество ценностей и имущества. Где вы его взяли?

— Это имущество принадлежит моему мужу. А ему его прислали в подарок из Германии По всей вероятности, подчиненные, — добавила Русланова.

— А оружие? При обыске на принадлежащей вам даче обнаружена винтовка, а также автомат и карабин. Где вы все это взяли?

— Не знаю. Я этого оружия никогда не видела. Могу лишь предположить, что оно принадлежало тем солдатам, которые сопровождали вагон с имуществом, которое привез из Германии мой муж.

Через два с половиной месяца — 5 февраля 1949 г. — майор Гришаев впервые задал ей сокрушительный вопрос:

— Дополнительным обыском в специальном тайнике на кухне под плитой в квартире вашей бывшей няни Егоровой, проживающей на Петровке, 26, были изъяты принадлежащие вам 208 бриллиантов и, кроме того, изумруды, сапфиры, рубины, жемчуг, платиновые, золотые и серебряные изделия. Почему вы до сих пор скрывали, что обладаете такими крупными ценностями?

— Мне было жаль. Мне было жаль лишиться этих бриллиантов. Ведь их приобретению я отдала все последние годы! Стоило мне хоть краем уха услышать, что где-то продается редкостное кольцо, кулон или серьги, я, не задумываясь, покупала их, чтобы бриллиантов становилось все больше и больше.

— А где вы брали деньги? — поинтересовался следователь.

— Я хорошо зарабатывала исполнением русских песен. Особенно во время войны, когда «левых» концертов стало намного больше. А скупкой бриллиантов и других ценностей я стала заниматься с 1930 года, и, признаюсь, делала это не без азарта.

— С не меньшим азартом вы приобретали и картины, собрав коллекцию из 132 картин, место которым в Третьяковской галерее.

— Не стану отрицать, что и приобретению художественных полотен я отдавалась со всей страстью.

Генерал Б.В. Гераскин участвовал в обыске квартиры Руслановой. Об этом он очень интересно рассказал на страницах своей книги воспоминаний:

«Через порог квартиры Руслановой я ступил с каким-то двойным чувством. Все еще не верилось, что мне предстоит участвовать в обыске жилья широко известной артистки, замечательной исполнительницы русских народных песен, так полюбившихся людям. Я знал исполнительское мастерство Руслановой не только по радиопередачам и патефонным пластинкам, но и по концертам, в том числе в нашем ведомственном клубе им. Дзержинского, где ее всегда принимали очень тепло.

Большая, состоящая из трех комнат квартира певицы, обставленная со вкусом красивой, главным образом старинной мебелью, выглядела подобно светскому салону. По всему чувствовалось, что хозяйка понимает толк в антиквариате.

В гостиной, самой значительной по размеру комнате, стены украшали полотна выдающихся художников. Золоченые рамы картин контрастировали с ярко-синим цветом стен, как бы приближая полотна к зрителю.

В спальне над кроватью висела картина Карла Брюллова, кажется, «Купальщицы».

Между гостиной и спальней находился кабинет. В нем привлекал внимание массивный письменный стол красного дерева с ящиками и полками старинной работы, принадлежавший когда-то императрице Екатерине II. В столе имелось несколько хитроумных тайников. В них хранились деньги, золотые изделия и дорогие украшения хозяйки квартиры».

«У семейства Крюковых-Руслановых было две дачи, три квартиры, четыре автомобиля, антикварная мебель, многие километры тканей, сотни шкурок каракуля и соболя, рояли, аккордеоны, радиоприемники, редчайшие сервизы и 4 картины Нестерова, 5 — Кустодиева, 7 — Маковского, 5 — Шишкина, 4 — Репина, 3 — Поленова, 2 — Серова, 3 — Малявина, 2 — Врубеля, 3 — Сомова, 1 — Верещагина, 1 — Васнецова, 3 — Айвазовского, а также полотна Сурикова, Федотова, Мясоедова, Тропинина, Юона, Левитана, Крамского, Брюллова и других всемирно известных художников, — пишет Борис Сопельняк. — Причем десятки полотен, покрытые пылью, находились в прихожей за большим шкафом для одежды. Они были срезаны с подрамников и грубо скручены в трубочки».

Мужа Руслановой — генерала Крюкова — тоже обвиняли в присвоении трофейного имущества. Сам Крюков даже в суде не отрицал свою вину в расхищении.

Однако в 1953 г. по результатам проведенной дополнительной проверки, как указывалось в заключении Главной военной прокуратуры, изъятые при аресте Крюкова ценности принадлежали его жене— Руслановой Л.А., и приобретались ею на личные деньги. Крюкову же принадлежало несколько серебряных портсигаров и золотых часов, полученных в качестве подарков. Между тем генерал Гераскин вспоминает, что многие художественные полотна, хранившиеся у Руслановой, принадлежали киевской картинной галерее и были вывезены немцами во время войны в Прибалтику. Здесь награбленное настигли и отняли у немцев конники Крюкова. Часть картин из коллекции генерал якобы присвоил.

Но оставим трофеи. Все же главное в другом. С ближайшим окружением Жукова расправлялись не просто. Заодно были получены нужные показания, дискредитировавшие полководца.

Генерал Крюков считал, что министру МГБ Абакумову мерещился какой-то заговор, но когда не смогли «сфабриковать» несуществующий заговор, «приобщили» его, да и других военнослужащих, проходящих по этому и другим делам, и судили каждого в отдельности, чтобы запрятать всех надолго в лагеря, а этим самым скрыть все свои преступления в нарушении законности советского правосудия.

Борис Сопельняк приводит другую версию: «В принципе цель, поставленная первыми лицами МГБ, была достигнута: Жуков, за плечами которого была армия и непререкаемый авторитет в народе, от власти отстранен, и теперь всеми делами в стране будут заправлять генералы с Лубянки».

Однако Абакумов не боялся Жукова и тем более не собирался его отстранять от власти. Вся эта идея дискредитации принадлежала Сталину. А Виктор Семенович лишь выполнял приказы вождя. И замечу, выполнял неохотно. Но, как говорится, раз уж пришлось, то надо было изображать на лице радость. Он и изображал.

Абакумов как верный слуга Хозяина играл с ним в одну игру, соответствующую своей должности министра госбезопасности. Ведь в процессе всего этого дела министр часто общался с вождем наедине, ежедневно докладывал ему письменно и устно всю имеющуюся в его руках информацию. Он не мог сделать ни шага влево, ни шага вправо без ведома Сталина. Одно неизвестно, знал ли Виктор Семенович, что вождь не собирается арестовывать маршала?