Олег Смыслов - Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа

Больше того, партизанские отряды своими средствами и методами разоблачили тысячи шпионов, многие из которых доставлены из тыла противника, и немалое количество из них передано Вам, таких, например, разоблаченных нами без участия СМЕРШ, как Никитин, Веревкин, Гаврилов, Катков и др.

От вас, однако, мы не получили ни одного крайне интересующего нас сообщения о методах противника по борьбе с партизанами и ни об одном агенте врага, проникшем в тот или иной партизанский отряд, не получили каких бы то ни было материалов, полезных для борьбы с агентурой противника в партизанских отрядах. Вы сами понимаете, какое важное значение имеет получить материалы о действиях противника и вовремя дать направление партизанским отрядам в их сложной работе по борьбе с агентурой противника, чтобы они сумели перехитрить разведку противника.

В результате такой постановки дела минские партизаны, например, смогли осуществить в районе Минска такое серьезное мероприятие, как разложение полка «СС» так называемой «Русской освободительной армии», организовать переход личного состава полка на сторону партизан и захватить крупных агентов врага — Богданова и др.

Мы просим Вас привести конкретные примеры, в какие различные адреса рассылаются штабами партизанского движения доставляемые из партизанских отрядов документы и составленные при допросах разоблаченных шпионов протоколы. На каком основании Вы делаете подобное заявление? Информация дело серьезное и организуем ее так, как находим необходимым, и информируем того, кого считаем необходимым.

В свою очередь мы получаем от соответствующих органов немалую информацию, интересующую нас, к примеру сказать, 4-е управление НК.ГБ СССР ежедневно информирует нас и посылает сведения, материалы, которые представляют большой интерес для партизанского движения. А от Вас, повторяю, мы не получили ни одного материала. Нам кажется, что известная часть работников управления, если судить по их поведению, хотела бы быть в некоторого рода начальственном отношении к руководящим органам партизанского движения и рассматривать их вроде как подчиненные СМЕРШ органы. Но это глубокое заблуждение, которое ничего кроме разочарования не может принести таким работникам».

Судя по тексту, ответ Пономаренко больше напоминает шантаж, угрозу и нежелание выполнить требование Абакумова и тем более подчиняться ему. Следовательно, после такой переписки зарождалось некое противоборство в плане лидерства, ради которого Виктор Семенович всегда шел напролом. Его уже нельзя было остановить ничем.

Набирая силы в личной борьбе за власть, он никого не желал даже слушать. Абакумов уверовал в свою звезду и шел к ней уверенным шагом опытного чекиста, прошедшего свою собственную школу. Встав во главе СМЕРША, приблизившись к вождю и отвернувшись от Берии и Кобулова, Виктор Семенович начал не совсем тонкую комбинацию. А если точнее, то наглую и грубую. Но с другой стороны, с такими противниками и нельзя было поступить по-другому. Они понимали только грубую силу.

Когда в кабинет начальника ГУКР СМЕРШ офицер принес ответ из центрального штаба партизанского движения, он сидел в кожаном кресле, читал свежую газету и пил чай. Внимательно ознакомившись с документом, Виктор Семенович резко бросил его на стол и произнес:

— Ну что ж, товарищ Пономаренко, не хотите по-хорошему, будет вам по-плохому. Я заставлю тебя выполнять требования начальника контрразведки.

Больше всего взбесило Виктора Семеновича взаимодействие штаба партизан с четвертым управлением Судоплатова. Это был огромный камень, брошенный в СМЕРШ.

В 1943 г. Абакумов арестовал комиссара госбезопасности В. Ильина. Но самое главное, что начальника третьего отдела секретно-политического управлении НКВД (работа с творческой интеллигенцией) арестовали без санкции Берии. А это был уже вызов.

П.А. Судоплатов вспоминал:

«Мягкий, с профессорскими манерами, Ильин пользовался в НКВД большим уважением. В течение пяти лет, до того как началась операция «Монастырь», он «вел» Демьянова и также участвовал в этой радиоигре с немцами на ее начальной стадии. В 1937–1938 гг. он избежал ареста, хотя и был старшим оперативным работником, поскольку в то время отвечал за работу с меньшевиками, уже не представлявшими интереса для Сталина. В конце 1938 г. Берия направил его в Орел и Ростов для расследования дела о так называемых троцкистских диверсиях на железных дорогах. Считалось, что заговорщики проникли в ряды местных руководителей советских и партийных органов. Он вернулся в Москву, потрясенный примитивностью ложных обвинений, с которыми ему пришлось столкнуться, он доложил начальству: орловское и ростовское УНКВД попросту сфабриковали дела, с тем чтобы упрочить собственное положение и укрепить свою репутацию. После его представления дело было пересмотрено, а Ильин получил назначение на должность начальника третьего отдела (…), что позволило ему добиться ареста двух важных осведомителей, снабжавших нас заведомо ложной информацией о якобы антисоветских настроениях среди ответственных работников.

Ильин вызвал осведомителей в Москву и приказал им представить подробные данные по делам двух подозреваемых. Получив их информацию, он убедился, что они за годы репрессий прекрасно научились искусству клеветы на тех, кого разрабатывали. Осведомителей-фальсификаторов арестовали и приговорили к десяти годам лагерей, а Ильин получил награду — знак «Почетный чекист». Учитывая личные контакты Ильина с такими писателями, как Алексей Толстой и прославленными музыкантами и композиторами, его часто принимал у себя Берия. Ильин также был в дружеских отношениях с Меркуловым».

Причиной ареста В. Ильина стали его дружеские отношения с генерал-майором авиации Теплинским.

Генерала Бориса Львовича Теплинского— начальника штаба ВВС Сибирского военного округа — арестовали 28 апреля 1943 г. как участника антисоветского военного заговора. Ему было сорок три года. Во время Гражданской войны Борис Львович подружился с Ильиным, когда они вместе служили в кавалерии. Затем их пути разошлись: Ильин работал в ОГПУ, а Теплинский служил в авиации, но тем не менее дружба продолжалась.

Несколько слов о Теплинском. Во время Гражданской он был трижды ранен и награжден орденом Красного Знамени. Затем окончил Военную академию РККА, Военную академию имени М.В. Фрунзе, Академию Генерального штаба. При этом оставался беспартийным и хорошо владел английским и французским языками.

П.А. Судоплатов: «Неожиданно повышение Теплинского по службе затормозилось: выяснилось, что против его нового назначения возражают органы. Тогда обратился к Ильину, пытаясь выяснить в чем дело. Тому удалось быстро узнать: единственная причина, заставившая госбезопасность отказать Теплинскому в доверии, заключалась в его присутствии на вечеринке в Военной академии в 1936 г., до ареста Тухачевского, где он якобы позволил себе с похвалой отозваться об офицерах и генералах, вскоре павших жертвами репрессий в армии».