Иван Бунин - Устами Буниных. Том 1. 1881-1920
- Название:Устами Буниных. Том 1. 1881-1920
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Посев
- Год:2005
- ISBN:5-85824-155-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иван Бунин - Устами Буниных. Том 1. 1881-1920 краткое содержание
Предлагаемый читателям сборник «Устами Буниных» содержит отрывки из дневниковых записей Ивана Алексеевича Бунина и его супруги Веры Николаевны Буниной. Дневники отражают годы жизни и литературного творчества одного из наиболее ярких представителей мировой классической литературы XX века. Начало жизненного пути, первые публикации, всеобщее признание, «окаянные дни» «русской смуты», жизнь Русского Зарубежья и всемирная слава лауреата Нобелевской премии — все эти этапы творческой биографии И.А. Бунина отразились на страницах дневников. Первое издание вышло в свет в издательстве «Посев» в 1977–1982 гг. В России они публикуются впервые.
http://ruslit.traumlibrary.net
Устами Буниных. Том 1. 1881-1920 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Чернявин человек приятный, но твердый, для него смертная казнь — необходимость, и он спокойно будет подписывать приговоры. […]
5/18 октября.
Вчера вечером, у Недзельских, познакомились с Велиховым. Он нам понравился. Очень неглупый, хорошо разбирающийся во всем. Это тот Велихов, о котором писались некрологи, так как был слух, что он умер. По его мнению, картина в России безотрадная.
Он пережил в Ельце налет Мамонтова, рассказывал о нем. Большевики не придавали серьезного значения этому рейду, поэтому все комиссары попались в руки казакам, которые всех их перебили. Лозунг их: «спасай Россию и бей жидов». Местное население тоже относилось враждебно к евреям, так как высшие должности были заняты ими. Убит сын доктора Лапинера, сам Лапинер спасся, хотя и был арестован, убита вся семья Залкинда, Гольдмана и многие другие.
Велихову подставил казак к груди револьвер и хотел убить, как «жида», пришлось показывать паспорт. Казак сказал: «Да, дворянин жидом быть не может!»
Против собора был повешен китаец. Были и пожары. Сгорела библиотека, составленная из помещичьих, очень ценных книг.
В Ельце основан Народный университет, слушатели, главным образом, гимназистки.
Мужики по приговору закапывали в землю живых людей — 200 подписей на 1 приговоре. Чрезвычайка не очень свирепствовала: закопали живым Лопатина, после чего председатель Чрезвычайки стал галлюцинировать и нагнал такой страх на своих помощников, что все предпочитали грабить, а не убивать. […]
В мужском монастыре теперь устроен кинематограф.
Хлеба получали по полфунта, и то очень дурного. Это в Ельце-то! Кроме картошек и пшена, ничего нельзя было достать. Молоко было, но очень дорогое.
Велиховы поселились было в своем имении, мужики относились к ним хорошо, но вскоре налетели комиссары и все у них отняли: мебель, белье, одежду и т. д. […]
7/20 октября.
[…] Впервые Ян на службе. Ему нравится, что он ездит на машине с национальным флагом. За ним приезжает доброволец, очень милый с калмыцким лицом офицер. И к каждому слову: «Есть, Ваше Превосходительство». Все эти дни Ян оживлен, возбужден и деятелен. То бездействие, в котором он пребывал летом при большевиках, было, несомненно, очень вредно и для его нерв[ов] и для его души. Ведь минутами я боялась за его психическое состояние. Не знаю, чем бы все кончилось, если бы нас не освободили добровольцы. Редко кто так страдал, как он. Он положительно не переносит большевиков, как я кошек… […]
8/21 октября.
[…] Ян согласился взять на себя редакторство 40 только потому, что если бы он отказался, газета стала бы влачить жалкое существование, попала бы она в руки правых или же была бы под ферулой Клименко. За Яном вошел Кондаков, согласились участвовать Кипен, Шмелев, Тренев, Ценский, остался Федоров, которого бывшая редакция, не спросясь, поставила в числе сотрудников своей новой газеты «Современное Слово». Так она поступила, по-видимому, и с Койранским, и со многими другими.
28 окт./10 ноября.
[…] Вчера была у нас Ольга Леонардовна Книппер 41. Странное впечатление производит она: очень мила, приветлива, говорит умно, но чувствуется, что у нее за душой ничего нет, точно дом без фундамента, ни подвалов с хорошим вином, ни погребов с провизией тут не найдешь.
Большевики к ним были предупредительны, у нее поэтому не то отношение к ним, какое у всех нас. Очень много одолжений ей делали Малиновские. Они спасали квартиру Марьи Павловны 42 . Шаляпин на «ты» с Троцким и Лениным, кутит с комиссарами. Луначарский приезжал в Художественный театр и говорил речь — «очень красивую, но бессодержательную, он необыкновенный оратор».
Ек. Павл. Пешкова 43 совсем иссохла. Она работает в Красном Кресте, теперь поступила на службу в администрацию Зиминского театра, куда ее пристроила Малиновская. Максимка 44 — ярый большевик. Бонч 45 взял его в секретари — даже Ек. Павл. возмущается, ведь он не способен что-либо делать на таком посту. Об Алек[сее] Мак[симовиче] она ничего не знает. — Мария Федоровна 46 царит, у нее секретарь, сестра Троцкого — г-жа Каменева. […]
Электричества опять нет. […]
31 окт./13 ноября.
Ян сказал с большой грустью: «Бедные наши, едва ли они переживут эту зиму. Неужели мы так с ними и не увидимся? Я не верю в это».
[…] По вечерам Ян ездит в газету. […] Я сижу и занимаюсь, если никто не заходит ко мне. Люблю, когда приходит Велихов, он очень милый и с ним мне интересно. […] Люблю, когда он приходит к нам с Дидрихсом. [Дитерихс? — М. Г.] […]
Люблю, когда Ян, возвратись домой, ужинает со мной вдвоем в моей комнате. Люблю слушать новости, которые он привез из газеты. Теперь они редко утешительны, а потому грустно, а первое время, когда мы шли вперед, были очень радостны эти наши вечера. Иногда к нам заходит милый Петр Александрович [Нилус].
Иногда мы идем на половину к Евгению Осиповичу [Буковецкому].
1/14 ноября.
Напечатан Андрэ Шенье в моем переводе. […]
3/16 ноября.
Газета не вышла — ток прекратился ранее 5 часов, а потому не успели напечатать. По справкам оказалось, что ток прекратился лишь в районе «Южного Слова». Не вышла тоже газета «Единая Русь». Что это значит? Говорят, что нужно дать монтеру. […] Ян поехал на заседание очень взволнованным. […]
23 н./6 декабря.
[…] Мы опять вступили в полосу больших событий. На фронте положение очень серьезное, напрягаются последние силы. Здесь издаются строгие приказы против разгула и спекуляции. В городе слухи и о большевиках и об ориентации на немцев. […]
У Яна за эти дни началась полемика с Мирским и Павлом Юшкевичем за то, что он заступился за Наживина. Но Ян отвечал им зло и остроумно. […]
24 н./7 декабря.
«Новости» и «Листок» полны статьями об Юшкевиче. Оказывается, он большой писатель. Новость! Новость! […] сегодня узнала, что и Вальбе, и Пильский, и Тальников очень высоко ценят его, как писателя!
28 н./11 декабря.
Немцы отказались подписать мирный договор. Во Франции мобилизация, это грозит большими осложнениями. О немецкой ориентации слухи все упорнее и упорнее.
В Ростове напечатано в газетах, что на днях будет опубликован акт исторической важности. Деникин — Верховный правитель, а Врангель — Главнокомандующий.
Колчак второй раз разбит (слухи).
Речи в английском парламенте убийственны. Неужели они ничего не понимают?
2/15 декабря.
Уже декабрь. В комнатах холодно. […] Мы опять как на иголках. Каждую минуту, может быть, придется сорваться с места. Но куда бежать? Трудно даже представить. Курс нашего рубля так низок, что куда же мы можем сунуться? Везде зима, холод. Правда, нас трудно теперь чем-либо напугать — мы знаем, что такое холод, что такое голод, но все переносится легче у себя дома.
Слухи: взят Харьков, Колчак в С. Франци-ско. […]
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: