Иван Бунин - Устами Буниных. Том 2. 1920-1953

6/19. VI. 21. Париж.

Собаченка брешет где-то, а я: «собаченка брешет на улице, а ее уже нет…» Ее — Чайковской. И вроде этого весь день. А ведь я видел ее три-четыре раза за всю жизнь, и она была мне всегда неприятна. Как действует на меня смерть! А тут еще и у нас в доме кто-то умер (против Карташевых). И вот уже весь дом изменился для меня, проникся чем-то особенным, темным.

Что так быстро (тотчас же, чуть не в первый же день) восстановило меня против революции («мартовской»)? Кишкин, залезший в генерал-губернаторский дом, его огромный «революционный» бант (красный с белым розан), страстно идиотические хлопоты этой психопатки К. П. Пешковой по снаряжению поездов в Сибирь за «борцами», своевольство, самозванство, ложь — словом, все то, что всю жизнь ненавидел.

[Через два дня Бунин записывает:]

8/21. VI. 21. Париж.

Прохладно, серо, накрапывает. Воротились из церкви — отпевали дочь Чайковского. Его, седого, семидесятилетнего, в старой визиточке, часто плакавшего и молившегося на коленях, так было жалко, что и я неск. раз плакал.

Страшна жизнь!

Сон, дикий сон! Давно-ли все это было — сила, богатство, полнота жизни — и все это было наше, наш дом, Россия!

Полтава, городской сад. Екатер[инослав], Севастополь, залив, Графская пристань; блестящие морск. офицеры и матросы, длинная шлюпка в десять гребцов… Сибирь, Москва, меха, драгоценности, сиб[ирский] экспресс, монастыри, соборы, Астрахань, Баку [следуют 2 неразборчиво написанных слова. — М. Г.]… И всему конец! И все это было ведь и моя жизнь! И вот ничего, и даже посл. родных никогда не увидишь! А собственно я и не заметил как следует, как погибла моя жизнь… Впрочем, в этом-то и милость Божия…

[Из записей Веры Николаевны:]

10/23 июня.

Банкет с французами […] Был и Эррио. Мордастый, плечистый француз-сангвиник. Говорил, что он будет оказывать помощь писателям, пострадавшим от большевизма. […] Ян скептически отнесся ко всем его обещаниям. […]

Рядом со мной сидел Розенталь, король жемчугов, он русский еврей, ставший французом. Родился в Ставрополе, все богатство приобрел сам своим коммерческим гением. […] Он очень прост, видимо, интересуется русскими писателями. […] Он нас пригласил к себе. У него свой отель около парка Монсо. […] Поедем и посмотрим, как живут в Париже миллионеры.

11/24 июня.

У меня обедали Аргутинский, Бакст 18 и Белобородко [ошибка, речь идет об архитекторе Белобородове. — М. Г.]. Готовила два обеда: один обычный, а другой вегетарианский, без соли, для Бакста. Бакст принес духов. Он на досуге занимается приготовлением духов. […]

О Мережковском Бакст сказал, что он самый бессердечный человек, какого он знает, что он ничем не интересуется, кроме своего. Ни музыка, ни картины для него не существуют. З. Н. интересуется миром больше или делает вид. — Мережковский, правда, теперь всегда вопит: «главное деньги». […]

13/26 июня.

Вчера у нас сидел мальчик, князь Шаховской 19 . […] Он пришел с очень вытянутым лицом, похудевшим и печальным: несколько дней тому назад он узнал о смерти своего отца. […] Я убедилась, что он в некоторых отношениях замечательный юноша. В них, этих Шаховских, есть безусловно нравственная сила. […]

14/27 июня.

Вечер Бальмонта с Прокофьевым. […] Бальмонт читал какую-то бесконечную поэму, кажется, переводную. Я ничего не поняла, т. к. сидела далеко, в вестибюле. В антрактах разносили чай, напитки, бутерброды, птифуры. Цетлины принимают щедро. […]

19 июня/2 июля.

Поздно засиделись у Аргутинского вчера, где были Бакст и Нувель. […] Все общество было приблизительно одних вкусов. Так Нувель и Бакст так же, как и Ян, терпеть не могли Комиссаржевскую, как актрису. […] Ян прочел свой рассказ «Илья-Пророк», спрашивал совета, нужно ли этот рассказ вставлять в сборник его переводов на французский язык? Рассказ всем понравился. […] Долго обсуждали, какие рассказы включить в книгу. Все советуют — русские, а общечеловеческие подождать, но сам Ян в этом не убежден.

Напоследок Нувель представил, как Мережковский был на выставке «Мира Искусства» и говорил: «Все-таки нужно посмотреть на картины, Зина, а то неловко…» А пришел он, чтобы с кем-то встретиться. […]

[Из дневника И. А. Бунина (рукопись):]

27/14 июня

Вчера были у «короля жемчугов» Розенталя. […] Рыжий еврей. Живет […] в чудеснейшем собств. отеле (какие гобелены, есть даже церковные вещи из какого-то древн. монастыря). Чай пили в садике, который как бы сливается с парком (Monceau). […] Сам — приятель Пьера Милля, недавно завтракал с А. Франсом. Говорят, что прошлый год «заработал» 40 миллионов фр. […]

[Из записей Веры Николаевны:]

4/17 июля.

Перебирались на новую квартиру. Ян сказал: «Мне все хочется плакать. […] Переезжаю, а чем буду платить — не знаю». […] Часа в 3 пришел Бальмонт с кианти. […]

5/18 июля.

[…] Ян томится. Третье лето в городе. […] Ян заражен жаждой ехать, но сам не знает, куда? На океан или в Висбаден?

[В Висбадене это лето проводили Мережковские. В архиве сохранились письма З. Н. Гиппиус:]

4 июня 21 […]

Милый друг, Иван Алексеевич.

Холод собачий. У Д. С. сначала был насморк, а потом заболели зубы. Кроме того — скука, такая скука, уж даже не знаю какая и чья, похуже собачьей. Толстые немки с толстыми ногами в толстых чулках. Иногда старик на четвереньках […] Правда, говорят, что когда он сюда приехал, то и на четвереньках не ходил, но для меня это дела не меняет.

Приятен только бесконечный Taunus, вековой лес, — но он от нас довольно далеко, в 15 минутах. […]

Если бы вы сюда приехали, то месяц вам вдвоем стоил бы 500 франков. Но скука такая, что можно проклясть эти 500 франков. […] Должно быть, если б вы приехали, нам всем не так было бы скучно. […]

[В следующем письме Гиппиус уже определенно зовет Бунина приехать:]

[…] 17 Июля 21.

Maestro, […]

У меня, однако, более широкие надежды: я нахожу, что вы бы не раскаялись, если б приехали сюда. Зная ваш капризный характер и боясь ответственности, я вас не убеждаю; но зато нарисую вам беспристрастную картину данного, а там — решайте сами.

Мы живем во флигеле, стоящем в саду. Наши комнаты в дальнем коридоре. Живем, как на даче. Никого не видим, да как-то мало кто тут и есть. Ванны в большом доме, который тоже не велик. В саду валяемся на кушетках. Столовая — в больш. доме, наш столик прямо у двери в зимнюю галлерею, откуда мы приходим, никого не видим, ибо в столовой полутемно и тихо, — уходим. С балкона у нас только деревья парка, идущего далеко-далеко, до самого Курзала. С другой стороны нашего дома — поля, за ними начинается лес. […]

Имеем чудесное молоко, какого годы не пивали. За Д. С. ухаживают: дали ему столько столов, что он всю комнату загородил от жадности.

Вы вдвоем, при 2-х комнатах и при extra вряд ли проживете 1000 фр. в месяц, разве уж очень постараетесь и В. Н. соблазнится висбаденскими магазинами. […]