Пьер Грималь - Цмцерон

С момента вступления Цезаря в полномочия консула события разворачиваются стремительно. Цицерон отказался от союза с новым консулом, он — единственный человек в сенате, которого следует опасаться, ибо его слушают в курии, и он пользуется авторитетом у всадников; триумвиры видят один только выход — сокрушить Цицерона. Для этой цели и понадобился Цезарю Публии Клодий.

Политику равновесия Цицерон проводил на протяжении всего 60 года, проводил в самых разных обстоятельствах, которые описывал в письмах к Аттику.

Первым звеном в цепи явился законопроект, представленный народным трибуном Луцием Флавием. Он предложил следующее: часть общественных земель, а также земель, которые собирались приобрести на средства, захваченные Помпеем в ходе кампании, подлежит разделу между ветеранами Помпея и беднейшими гражданами Рима. Законопроект был умеренным — предполагалось удовлетворить Помпея и в то же время не вызвать тревоги богачей, эксплуатировавших крупные земельные владения в Кампании. Тем не менее наиболее консервативная часть сената во главе с Метеллом Целером встретила его враждебно. На одной из сходок Цицерон выступил в защиту законопроекта. Предложение Флавия, считал он, не содержит в себе ничего демагогического, оно не будет на руку популярам; закон устроит Помпея и отведет его от союза с самыми радикальными из вожаков народной партии, с которыми он неизбежно сблизится, если сенаторы обманут надежды его ветеранов; наконец, закон Флавия утвердит права владельцев, пользующихся землями, конфискованными в свое время у проскрибированных, и, следовательно, установит согласие между различными социальными группами и избавит государство от потрясений, некогда давших возможность Манлию набрать свою армию. Кроме всего прочего, утверждает Цицерон в письме к Аттику от 15 марта 60 года, предложенная мера «очистит сточные канавы Города и поможет заселить наново запустелые земли Италии».

Так что мысль Цицерона не сводилась к интригам между социальными и политическими группами. Его политические планы строились на более широкой основе, учитывали не только положение в Городе, но и во всей Италии. Положение это сильно бы изменилось, если бы удалось удалить из Города пролетариев, составлявших резерв демагогов из народной партии, и превратить их в «добрых и порядочных граждан»; именно так, по расчетам Цицерона, и должно быть: беднейшие граждане Рима избавятся от постоянной угрозы нищеты, перестанут жить хлебными раздачами, которые не оказывают никакой серьезной помощи и которые люди, подобные Катону, тем не менее увеличивают от года к году. В раздумьях Цицерона ясно различимы контуры политики, которая вскоре станет основой принципата.

Весна 60 года была целиком заполнена борьбой вокруг законопроекта Флавия. Немного позже, как кажется, в июне, Цицерон выступает с защитой Квинта Цецилия Метелла Пия Сципиона Назики, которого один из друзей Катона, Марк Фавоний, обвинил в преступных происках. Процесс не имел никакого особого значения, по он давал Цицерону возможность сблизиться с политической группировкой Метеллов — она была враждебна Катону и его окружению, и именно к ней принадлежал Метелл Сципион Назика. Учитывая связи рода Метеллов с Публием Клодием, Цицерон стремился возможно быстрее предать забвению свою ссору с этой могущественной семьей. В позиции Катона же можно было не сомневаться — Цицерон знал, что он в любом случае выступит против Клодия, вожака народных низов.

Таково было положение дел в Риме, когда Цезарь вступил в должность консула, начав правление с аграрного законопроекта, о котором мы только что рассказали. Складывается впечатление, что в первый момент Цицерон думал согласиться на союз, который предлагал Цезарь, но очень скоро понял всю опасность подобного союза, понял, что политика новоизбранного консула рано или поздно приведет к тирании черни, и решительно отказался от сближения с ним.

В первые месяцы года Цезарю пришлось вести сложную и напряженную борьбу за два аграрных закона, проекты которых он выдвинул один за другим. Борьба привела к бурным столкновениям на форуме. Опираясь на поддержку Помпея и Красса, Цезарь сумел сломить сопротивление своего коллеги Бибула, которого вынудил запереться в доме и не появляться ни на сходках, ни в народном собрании. Второй из предложенных законов содержал параграф, по которому сенаторы должны были принести клятву в том, что примут и будут проводить в жизнь все остальные параграфы закона. Сенаторы все до одного, в том числе и те, чьи интересы ущемлял предложенный закон, отказались от сопротивления, настолько казалось оно бессмысленным перед лицом тройной силы — за Цезарем шли городские низы, за Помпеем — его ветераны, за Крассом — откупщики и всадники. Цицерон тем временем продолжает деятельность в суде. Он с успехом выступает в защиту Минуция Терма, который был народным трибуном в 62 году и наложил вето на законопроект Метелла Непота, требовавший вернуть Помпея с Востока и ему поручить борьбу с заговорщиками. Поступая так, Минуций оказывал очевидную поддержку Цицерону, и теперь оратору предстояло доказать, что он все помнит и благодарен. Так он и сделал, выступив в обоих процессах Терма, состоявшихся в 59 году. Характер предъявленных обвинений в точности неизвестен, по всей вероятности, опять «преступные происки». Во всяком случае, суд вынес Терму оправдательный приговор, и Цицерон с удовлетворением и гордостью вспоминает об этом в речи «В защиту Флакка», произнесенной несколько месяцев спустя.

Процесс Терма, проведенный в две сессии, по-видимому, не имел серьезного политического значения. Совсем по-иному выглядел процесс против Гая Антония, обвиненного то ли в вымогательстве, то ли (что кажется более вероятным) в оскорблении величия римского народа. Гай Антоний — коллега Цицерона по консульству — был вызван в Рим из Македонии, где в качестве проконсула позволял себе бесчисленные вымогательства, проявив в то же время полную неспособность к военному командованию. Главным обвинителем выступал Марк Целий Руф, молодой человек, в прошлом ученик Цицерона и так же ему преданный, как в свое время сам Цицерон был предан Сцеволе. С ним вместе выступали еще два обвинителя, о которых мы знаем очень мало. Обвинительная речь Целия отличалась необычайной яростью, если судить по отрывку ее, приведенному Квинтилианом в его «Наставлении в ораторском искусстве». Проконсул изображен в ней погруженным в оргии и разврат, ленивым, легкомысленным и бездарным до такой степени, что лишь чистая случайность спасла его от плена. Защитительная речь Цицерона не возымела действия. Важно, однако, что в ней он обрушился на Цезаря — по крайней мере, если верить Диону Кассию, чей рассказ о событиях той эпохи не всегда заслуживает полного доверия. В чем именно и почему Цицерон упрекал Цезаря, неясно, быть может, упреки связаны были с «милосердием» Цезаря к заговорщикам-друзьям Катилины. В речи «О своем доме» Цицерон упоминает, что выступал в защиту Гая Антония в полдень; через три часа Цезарь провел закон, в силу которого Публий Клодий становился плебеем. Дион Кассий видит тут месть Цезаря Цицерону, замаскированную, но чреватую самыми трагическими последствиями. Современные историки любят повторять эту версию; несмотря на романтический колорит, она не лишена вероятности. Цезарь, впрочем, и по другим мотивам мог помочь Клодию стать плебеем: как руководитель «народной партии» он был заинтересован в союзе с таким популярным демагогом, как Клодий. Он понимал также, что, едва он сложит с себя полномочия консула, на него со всех сторон посыплются яростные обвинения, и тогда ему понадобится поддержка кого-нибудь из народных трибунов. Расчет этот впоследствии полностью оправдался. На протяжении своего консульского года Цезарь мог опираться на трибуна Ватиния; полномочия Ватиния истекали 9 декабря 59 года, и Клодию предстояло прийти ему на смену. Клодий был идеальной фигурой, чтобы противопоставить его Цицерону, если бы тот стал по-прежнему противодействовать политике Цезаря; ту же роль мог сыграть Клодий и по отношению к Катону. И этот расчет Цезаря оказался точным.