Юрий Сенин - Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?

«Посольство в Москве.

Министерству иностранных дел.

21 июня 1918.

Я сегодня открыто сказал Чичерину, что располагаю информацией о том, что во время боев за Екатеринбург погибла царская семья. В случае если информация, которая вызывает такое большое возмущение и горечь в широчайших кругах, недостоверна то я не понимаю, почему большевики не опровергают ее, что является их внутренним интересом.

Чичерин лениво парировал, утверждая, что недостоверной информации появляется так много что опровергать каждую просто не стоит. Кроме того, как и прежде, в комиссариате поддерживается оптимистическое настроение в отношении боев с чехословаками. Хотя и признается сдача Кузнецка но оспаривается потеря Пензы, Тамбова, Козлова и Рязани.

Мирбах».

Газета «Наше слово» поступила проще — в интервью с Лениным она поинтересовалась, что же происходит с царской семьей, и, по-видимому, с удивлением воспроизвела его ответ: «На вопрос, верны ли слухи об убийстве Николая Романова, Ленин ответил, что сведений об этом до сих пор в совете комиссаров нет».

Возможно, после всего этого Москва буквально начала бомбардировать Екатеринбург телеграммами.

Три телеграммы сохранились в материалах следствия 1918–1919 годов.

1. Телеграмма № 2729 подана в Москве 20 июня 1918 года.

принята в Екатеринбурге 23 июня 1918 года

«Екатеринбург, председателю Совдепа.

В Москве распространились сведения что будто бы убит бывший император Николай второй сообщите имеющиеся у вас сведения

Управляющий делами Совета Народных Комиссаров

Владимир Бонч-Бруевич».

2. Телеграмма № 814.

подана в Москве 21 июня 1918 года в 19 часов 26 минут, принята в Екатеринбурге 24 июня 1918 года.

«Екатеринбург, Президиуму Совдепа

Срочно сообщите достоверность слухов убийства Николая Романова вестнику точка комиссар по пта

Старк».

На телеграмме пометка: «Ответ послан».

3. Телеграмма № 819 подана в Москве 24 июня 1918 года в 15 часов 15 минут. принята в Екатеринбурге 24 июня 1918 года.

«Екатеринбург, Воробьеву

Прошу срочно сообщить достоверность слухов убийстве Николая Романова очень важно точка комиссар

Старк».

На телеграмме пометка: «Ответ послан».

В конце июня произошло событие, отраженное белогвардейским следствием в виде следующего документа: «Начальник Военного контроля при Уполномоченном по охранению государственного порядка и общественного контроля и общественного спокойствия в Пермской губернии.

«11 марта 1919 г.

№ 1497/ В.К. Совершенно секретно Прокурору Екатеринбургского окружного суда

По приказанию Уполномоченного командующего Сибирской армией по охранению государственного порядка и общественного спокойствия в Пермской губернии при сем сопровождаю на распоряжение две сводки сведений на Царскую семью.

Приложение: две сводки

Подполковник Белоцерковский

Помощник начальника поручик (подпись неразборчива)

Форма № 2

Отделения Военного контроля при Уполномоченном по охранению государственного порядка и общественного спокойствия

Сводка сведений на Царскую семью.

Почтово-телеграфный чиновник Сибирев, состоявший на службе в Екатеринбургской почтово-телеграфной конторе, свидетельствует, что проживающая в селе Уктус Анфисова Таиса Васильевна (муж у нее инвалид) ему говорила, что в доме инвалидов в Перми после занятия Екатеринбурга проживали великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны вместе с фрейлиной и что в этом же доме хранилось много имущества, принадлежащего Царской семье, о чем имелись отметки на ящиках, и вывезенного на Вятку.

/К/ № 1427 / В.К.

11/ III 1919 г.

Форма № 2

Отделения Военного контроля при Уполномоченном по охранению государственного порядка и общественного спокойствия

Сводка сведений на Царскую семью.

Почтово-телеграфные чиновники штаба Северо-Урало-Сибирского фронта в бытность большевиков, коим командовал Берзин, кои сейчас состоят на службе в почтово-теле-графной конторе города Екатеринбурга, Сибирев, Бородин и Ленковский могут засвидетельствовать разговор по прямому проводу Ленина с Берзиным, в котором первый приказывал Берзину взять под свою охрану всю Царскую семью и не допускать каких бы то ни было насилий над ней, отвечая в данном случае своей (т. е. Берзина) собственной жизнью.

/К/ № 1497 / В.К.

11/III 1919 г.».

К первой сводке мы еще вернемся. А пока рассмотрим последствия разговора Берзина с Лениным. Реакция Берзина содержится в его воспоминаниях: «Я не понимал, зачем с этим тираном вообще нянчиться и возиться, оказывают ему и его семье какое-то милосердие, оставив поваров, лакеев, докторов. Однако я был солдатом революции, солдатом, который умел подчиняться. Центр не спрашивал меня, держать ли Николая II в Екатеринбурге или перевезти его в другое место. Центр не спрашивал, как это отражается на тыле Уральского фронта, а просто сказал мне: ты отвечаешь за жизнь бывшего царя. И все. И я ответил, как полагается солдат солдату: слушаюсь. Так ответил бы тогда и любой другой солдат на моем месте. Вопрос о Николае II был политический».

К этому можно было бы добавить — Центр не спрашивал, расстреливать бывшего царя или нет. Такого указания из Центра не было. А пока охрана бывшего царя была доверена Берзину, никаких нарушений указаний Центра не могло быть. По всей видимости был еще как минимум один запрос, ответ на который сохранился в архиве Красной Армии. Это черновик телеграммы, содержащийся в полевой книжке командующего Северо-Урало-Сибирским фронтом Берзина (ЦГСА, фонд 176, опись 1, дело 105).

«23/6 1918 г.

Москва Совнарком В.Рев. Совет Казань Главком Муравьеву Штаб фронта Белицкому

22/6 мною было проверено как содержится быв. Царская семья и как охраняется и могу сообщить хорошо

Командующий Сибфронтом Берзин».

Дата, проставленная на этой телеграмме, свидетельствует о том, что был какой-то запрос, возможно Совнаркома Рев. Совета, в результате которого Берзин 21 июня 1918 года во главе целой комиссии посетил дом Ипатьева. Этот факт отражен в дневнике Николая Александровича.

Запись в дневнике Николая Александровича за 9 июня 1918 года:

«Сегодня во время чая вошло 6 человек, вероятно — областного совета, посмотреть, какие окна открыть? Разрешение этого вопроса длится около двух недель! Часто приходили разные субъекты и молча при нас оглядывали окна…»

В своих воспоминаниях Берзин более подробно описал этот эпизод:

«Мы вошли сперва в столовую, где Николай со своим доктором пили чай. При нашем входе оба встали и ответили на приветствие только глубоким молчаливым поклоном. Молчали и мы. Прошли через столовую во двор, где Николай ежедневно занимался физкультурой — колол дрова под бдительной охраной команды из латышей. Вернувшись обратно, я обратился к Николаю с вопросом: