Амазасп Бабаджанян - Танковые рейды

Но, отступая, огрызался, и требовалась полная мобилизация сил всех участников борьбы с ним — от военачальников самого высшего звена до рядового солдата.

Как сейчас помню, было это 18 апреля 1944 года, севернее населенного пункта Герасимово. С небольшой высотки мы с бригадным разведчиком капитаном В. С. Бобровым и телефонистом сержантом Н. И. Васиным вели наблюдение за полем боя. Неожиданно прямо на нас выползли три немецких танка.

Что делать? Защищаться нечем — наши далеко. Бежать? Догонят, раздавят, подстрелят, как куропаток. «За мной! — крикнул я. — Укрыться за обратным скатом!»

В складках обратной стороны высотки мы укрылись от стрельбы немецких танкистов, которые нас заметили, но их отвлекло какое-то движение в рядом расположенной деревушке, и они двинулись к ней.

С другой стороны мимо нас к этой деревне мчался грузовик с прицепленной 76-миллиметровой пушкой.

— Стой! Куда лезете! Стой!

Из кабины показалось лицо совсем молодого лейтенанта.

— Следуем из ремонта в артполк, товарищ полковник!

— А где же ваш полк?

— Очевидно, там, где стреляют. Где же иначе быть артиллерийскому полку?

— Это правильно. Но нельзя же стремглав мчаться прямо на убой — впереди три немецких танка.

— Где они, товарищ полковник? — спросил, словно обрадовался, лейтенант.

— Чуть подниметесь на гребень — они тут как тут…

— Вперед! — скомандовал лейтенант водителю, и машина рванулась.

— Стой! Стой!

Но машина уже мчалась вперед.

— Убьют же молокососа! — в сердцах вскричал я, выругав себя, что не смог удержать этого отчаянного мальчишку.

— М-да, — только и произнес Бобров. — Убьют как пить дать…

Мы побежали к гребню высотки. Машина с орудием была уже там. Немецкие танки, увлеченные деревней, не сразу заметили машину. Она на полном ходу развернулась, лейтенант стал наводить пушку, шофер помогал ему заряжать.

Почти в упор, словно на полигоне, они поразили все три танка подряд. Причем после каждого выстрела лейтенант отрывался от прицела и взглядом как бы проверял, хорошо ли поразил цель его снаряд. Не удовлетворившись совершенно точными тремя попаданиями, он для надежности всадил в танки еще по снаряду.

Затем они с шофером снова уселись в машину, лихо подрулили к нам, ошеломленным этим зрелищем. Лейтенант выпрыгнул из кабины, вскинул руку к козырьку.

— Товарищ полковник, ваше задание выполнено — три танка противника орудийным расчетом уничтожены!

— Я такого задания вам не давал, — ответил я, крепко обнял обоих и расцеловал.

Память редко подводит меня, но не могу сейчас никак вспомнить фамилий этих смельчаков. Тогда я доложил по команде об их подвиге и надеюсь, что он был по достоинству оценен командованием.

Где вы сейчас, отважные герои? Тогда вам обоим было лет по девятнадцать. Почему-то верится, что пощадила вас война, вы живы и трудитесь на благо Отчизны, за которую готовы были самоотверженно сложить свои буйные головы.

С подходом стрелковых соединений 18-й и 38-й армий, появлением в небе «воздушных танков» Ил-2 положение на этом участке фронта постепенно стабилизовалось. 1-я танковая армия была выведена во второй эшелон фронта.

Весеннее наступление 1944 года привело к огромным военно-политическим успехам. Но, пожалуй, самым значительным был выход Советских Вооруженных Сил на западную государственную границу Родины. Тысячу дней и ночей ждал этого советский народ. И вот свершилось. Полосатый пограничный столб с гербом Союза Советских Социалистических Республик водружен на свое законное место. Водружен советскими воинами, сдвинувшими на минуту свои винтовки за спину, чтобы вкопать его поглубже.

Но миновал торжественный момент, а до победы еще путь. Он лежит по землям соседних стран, временно попавших под ярмо оккупантов. И чтоб достигнуть полной победы над германским фашизмом, надо пройти по этим землям, принести им освобождение, подарить им возможность разделить с советским народом радость победы над заклятым врагом человечества.

И снова солдаты шагают вперед, на запад. И снова неостановимо идут вперед танки, устремляются в небо боевые эскадрильи.

В бессильной ярости фюрер готов задушить своего клеврета, доносившего ему о русских резервах: «Вы осмеливаетесь заявлять мне, что я проигрываю мою войну?!»

Но он проигрывал. Ветер развевал победные красные стяги над Николаевом и Одессой, над Севастополем и Керчью… И не помогали уже ни пропагандистские трюки Геббельса, ни самолеты-снаряды «Фау-1», ни ракеты «Фау-2», ни медлительность союзников с открытием второго фронта. Тень виселицы, надо думать, уже являлась во сне ближайшим сподвижникам фюрера…

Буковина, благодатный край. Чьей только территорией за свою многовековую историю она ни была — и турки ее захватывали, и австрийцы оккупировали. Еще в X веке входила она в состав Древнерусского государства, в 1812 году восточная часть Буковины отошла к России, но спустя столетие ее земли заняли румынские бояре. Перед самым началом Великой Отечественной северная часть Буковины вошла в состав Украинской ССР.

Но хотя и недолго просуществовала здесь Советская власть, судя по удивительному радушию местных жителей, оставила она незабываемое впечатление.

И вот снова брат воссоединился с братом — ведь это исконная украинская земля, и люди эти — украинцы, потомки Даниила Галицкого, основателя Львова и правителя Галиции и Буковины, под водительством которого галичане и буковинцы сражались с иноземными завоевателями за свою свободу и независимость.

Украина, Украина во всем — от языка до домашней утвари. Только вот одежда как-то напоминает о многолетнем присутствии здесь австрийцев, венгров, румын…

Т-34-85 ведет огонь из засады

Город Черновицы (нынешние Черновцы) — центр Буковины — смесь одежд и лиц, племен, наречий, состояний. Важно движется по улицам холеный негоциант в отличном костюме и… кепке — очевидно, для демократичности; резво вертя головой то вправо, то влево, идет молдаванка, только что приехавшая из села; поспешает куда-то трубочист с метелкой за плечами, за ним бредут попы, ксендзы и даже неизвестно откуда взявшийся старый раввин в котелке и ватном пальто до пят. Шагают и молодые люди с красными повязками на рукавах — служба охраны порядка. Улыбаются советскому солдату, берут неумело под козырек.

— Здоровеньки булы, — отвечает он. — Як вона служба, хлопцы?

— А вы кто будете? — недоумевают ребята.

— Та я ж свій, хиба ж не бачите, с Полтавщины я… — И завязывается дружеская беседа, и идут уже вместе — боевой патруль по улицам освобожденного города.