М. Томара - Бабек

В крепости Базз незаметно было и следов уныния или страха: хуремиты считали себя в полной безопасности и не боялись никакого штурма. Провианту было припасено громадное количество, и каждый вечер шло веселье: звучали флейты и мандолины, раздавались веселые песни, устраивались танцы. А глубокой ночью Бабек выходил из крепости и, соблюдая полную тишину, приближался к лагерю Афшина, высматривая, нельзя ли воспользоваться оплошностью караульных и напасть на спящий лагерь. Однако солдаты Афшина зорко сторожили лагерь.

Тактика Бабека внушила Афшину мысль воспользоваться случаем и самому напасть на осажденных во время их ночных вылазок. Он отправил поздно вечером одного из испытанных командиров, отличившегося еще при Мамуне, своего единоплеменника Бохараходу с отрядом воинов из Согдианы в засаду у подножья горы, на которой был расположен лагерь. Когда хуремиты подошли ночью к стенам лагеря и затем, увидев, что караулы не спят, повернули обратно, они встретились лицом к лицу с вышедшим из засады Бохараходой, Афшин же тем временем ударил на них сзади. Осажденные потерпели значительный урон и прекратили с тех пор свои вылазки. Днем же Афшин продолжал атаковать крепость, но безуспешно.

Однажды Бабек вывел из крепости отряд раньше, чем Афшин выступил из лагеря для штурма и поместил его в засаду за горой. Однако Афшин узнал об этом через шпионов и в этот день не подступал к крепости, а послал разведчиков, чтобы выяснить, где находится засада. Все усилия разведки были тщетны, хуремиты спрятались хорошо. На следующий день вновь были посланы разведчики и вновь вернулись, не узнав ничего. Тогда Афшин послал Бохараходу занять лежащую вблизи Баззской скалы гору, чтоб оттуда наблюдать за ущельями и следить, не появится ли откуда-нибудь засада. Так проходили дни. Хуремиты ежедневно прятались в своей засаде, Бохарахода занимал гору, и обе стороны возвращались каждый день к себе без всяких результатов. Однажды, когда войска Афшина по обыкновению возвратились вечером в лагерь и арьергард в три тысячи человек под начальством Джафара ибн Динар несколько отстал, на него напали хуремиты и завязался бой. Шум битвы донесся до Афшина, и он спешно послал Джафару подкрепление. Много хуремитов полегло, остальные вернулись в крепость. Джафар же захотел воспользоваться замешательством врага и ворваться в ворота крепости, вслед за вбежавшими в нее хуремитами. Подошел и Бохарахода из своей засады, подоспел и пятитысячный отряд, посланный в подмогу Афшином.

Положение осажденных было критическое; вот-вот ворвутся мусульмане и настанет конец. И вдруг Джафар получает приказ Афшина: «Не время ночью атаковать крепость. Возвращайтесь все в лагерь». И после этого удачного боя Афшин три дня оставался в полном бездействии, только послал лазутчиков выведать, как велики потери осажденных.

Громкий ропот поднялся в лагере Афшина. Особенно громко высказывали свое негодование добровольцы. Слышались угрозы главнокомандующему: по его адресу сыпалась брань: «Изменник, смерть союзнику Бабека, смерть огнепоклоннику!» Афшин был невозмутим; он вышел из своей палатки к толпе добровольцев и сказал им: «Если не хотите повиноваться и соблюдать дисциплину, можете уходить; с меня довольно армии халифа. Я буду стоять здесь, пока не выпадет снег». После этих слов добровольцы стали расходиться по палаткам и собираться домой. Они громогласно об'явили Афшина изменником, обвиняли его в том, что он морит их умышленно голодом (действительно, припасы выдавались скудно) и хочет затянуть осаду до зимы, чтобы они все погибли от стужи. Обвинения эти немедленно были переданы главнокомандующему, который тут же решил удовлетворить требование добровольцев, послать их в бой с тем, чтобы их всех погубить.

На следующий день был назначен генеральный штурм.

Впереди всех двинулся Джафар ибн Динор с своим отрядом; в нем были все лучшие стрелки и специальная команда нефтяников, которые метали горшки с горящей нефтью. Остальные командиры стояли пока в резерве. Джафар начал таранить ворота; тем временем добровольцы бросились на штурм, приставили лестницы и полезли на стены. Хуремиты открыли ворота и ринулись на осаждавших. Они отбросили Джафара и атаковали добровольцев сзади, между тем как со стен крепости на них сыпались камни, из которых каждый попадал в цель. Отряд добровольцев потерял большую часть своих людей, знамена их были взяты хуремитами, остаток их рассеялся. Джафар мужественно защищался, но его воины не смогли устоять против ярости хуремитов, обдававших атакующих тучами стрел и камней. Афшин, хладнокровно смотревший на гибель добровольцев, послал на подмогу Джафару отряд всадников, но велел им сказать, что пора битву прекратить и начать отступление.

Джафар отступил. Афшин погрузил раненых в кедживе (род ящиков), и разбитая армия, из которой половина не участвовала в бою, медленно вернулась в лагерь. В войсках наступило уныние. Афшин дал им отдых на две недели. Добровольцы покинули лагерь и разошлись по домам. А в Баззе шло веселье. Гремела музыка, раздавались громкие песни в честь победы. Торжество было полное. Все войско халифа не могло одолеть горсти хуремитов, уцелевшей после стольких битв. Снова Бабек поднял голову, снова он почувствовал себя божественным избранником, которому ничто не может сопротивляться. Скоро ведь наступит зима, снег завалит ущелье; Афшину придется удалиться. Несомненно, весть о победе разнесется, вновь окрылит надежды крестьян на грядущее царство Ширрана и создаст приток новых сил в его войско.

Разгром войск Афшина во время штурма навел Бабека на смелый план, который при удаче должен был привести к полному уничтожению врага. Для защиты самой крепости можно было ограничиться незначительным количеством людей; если вывести из нее главные силы и хорошо спрятать их в засаде, то при следующем штурме крепости атака в тыл штурмующим должна будет привести к полному их разгрому. Для выполнения этого плана он отправил одного из своих главных помощников, Адсина, с семью тысячами воинов (почти все, что у него оставалось) на ближайшую к крепости гору, где они спрятались в густом лесу и стали ждать следующего штурма.

Афшин проведал про эту хитрость и решил использовать ее против Бабека. Он пришел к убеждению, что пора кончить дело; иначе подозрения в попустительстве, открыто высказывавшиеся добровольцами могут зародиться и в уме халифа, а крутой нрав халифа был хорошо известен Афшину.

К тому же Бабек был слишком ослаблен, чтобы быть пригодным для целей Афшина в настоящее время. Его жизнь можно сохранить для будущего, но крепость надо взять во что бы то ни стало.