Вера Засулич - Воспоминания
- Название:Воспоминания
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:издательство политкаторжан
- Год:1931
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Вера Засулич - Воспоминания краткое содержание
Засулич Вера Ивановна (1851-1919). Родилась в семье офицера, в 1878 году стреляла в петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова и судом присяжных была оправдана. Засулич - виднейшая участница революционного движения 70-х годов, одна из основательниц группы «Освобождение труда»; в последние годы своей жизни вместе с Плехановым участвовала в оборонческой группе «Единство».
Воспоминания - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Из этого разговора я вывела то заключение, что беспокоиться насчет Мальшинского нет никакой надобности, так как Драгоманов, очевидно, знает, в чем тут дело, и не беспокоится. Такое заключение вывела не только я, относившаяся к Драгоманову с большой симпатией, но также и Дейч, бывший с ним в ссоре.
Никому, кроме близких товарищей, мы о Мальшинском не рассказали, и сведения о нем, напечатанные позднее в «Общем Деле», шли не от нас [235]. Доверие не к одной только политической честности Драгоманова, но также к его уму, практичности, наблюдательности, заставляло допускать, что Мальшинский служил в III отделении с целями, чуждыми этому учреждению, и остался честным человеком. В тот момент мысль мирилась с таким предположением легче, чем в другое время. Свежо было еще впечатление спасительной миссии Клеточникова, и мы знали, как усиленно пытаются народовольцы найти ему заместителя. В это именно время чуть не ежедневно заходил ко мне тогда в Женеве Владимир Дегаев. К его-то миссии я относилась самым отрицательным образом, и мы с Дейчем употребляли все силы, чтобы уговорить «Володю» порвать с Судейкиным и остаться за границей.
Правда, Клеточниковы спускались в преисподнюю, чтобы спасать товарищей. Такой цели не могло быть у Малышинского, но и архив место менее глубокое.
Чем же объясняется единодушная «травля», поднятая эмиграцией против едва появившегося «Вольного Слова», о которой говорит г. Кистяковский?
Ее просто не было [236]. Г. Кистяковский сам себя обманул, знакомясь с занимавшим его вопросом по беспорядочной куче печатного материала, половину которого серьезная часть эмиграции почти не читала даже тогда, когда он появлялся. Г. Кистяковскому кажется, что этот материал, собранный им с целью выяснения «ошибок» г. Богучарского, интересен и сам до себе, «так как представляет чрезвычайно интересную страницу из истории борьбы представителей крайних революционных направлений и партий [237]с чистыми конституционалистами».
Г. Кистяковский знает, что газета «Общее Дело», которую он цитирует, ставила своей главной задачей борьбу за политическую свободу, но он совершенно; не знает положения этой газеты среди эмиграции. Начала она выходить в 1877 году, когда никто в эмиграции о политической свободе еще не думал. Стало «Общее Дело» в сторонке, да так и осталось. Никто на него не сердился, никто не считал зазорным поместить в нем то или другое заявление, раз это было нужно, а своего органа не было, но в общем ни сторонников, ни противников в революционной эмиграции у него не имелось. Его негласного редактора, жившего на юге Франции, доктора Белоголового — никто не знал. Поведение «Общего Дела» по отношению к «Вольному Слову» всего легче было бы объяснить при помощи «Исторической справки» г-жи Прибылевой, если бы и эта «справка» отвечала действительности. Почему, в самом деле, всегда скромное, осторожное «Общее Дело» вдруг в первом же №, вышедшем после появления «Вольного Слова», задает новому органу ехидный вопрос: как относится он к графу Игнатьеву? И затем настойчиво внушает своим читателям ту мысль, что «Вольное Слово» является органом министра внутренних дел Игнатьева. Но если допустить, что план издания конституционного журнала в Женеве был выработан министерстве внутренних дел еще в 1880 году, при Лорис — Меликове, то объяснение само собой напрашивается. Осенью 1881 г. опальный сановник жил за границей, и, естественно, с первого же взгляда на новый журнал должен был узнать в нем осуществление выработанного при его министерстве плана и приписать это осуществление своему врагу и преемнику графу Игнатьеву. А доктор Белоголовый лечил Лорис — Меликюва и находился с ним в приятельских отношениях. Как бы там ни было, но выступление «Общего Дела» нельзя ни в каком случае доставить на счет революционным направлениям и партиям, ибо они просто-таки пропустили эти выступления мимо ушей.
Свои подозрения «Общее Дело» — да внешности, но крайней мере, — выводило из анализа содержания «Вольного Слова», из его резкого отношения к павшему Лорис — Меликову и снисходительно находящемуся у власти Игнатьеву. Если бы мы знали, откуда черпает «Общее Дело» свои рассуждения, мы ими, вероятно, заинтересовались бы; а так казалось, что — хорошие, конечно, люди Христофоров и Зайцев (гласные редакторы журнала), но откуда им знать, когда какого министра и какими словами обругать следует? За Лорис — Меликова мы не обижались и в придворную политику не вникали.
Приблизительно таким: образом отнеслось к походу «Общего Дела» и основное гнездо эмиграции, как таковой: группа старожилов, поселившихся в Швейцарии в 60-х годах, Жуковский, Эльсниц, Жеманов, около которых ютились и другие бесприютные эмигранты. В руках этой группы было эмигрантское общество [238]с его кассой, они же улаживали отношения эмигрантов с женевскими властями. По своим воззрениям старожилы были анархистами того времени, когда с представлением об анархии не было еще связано ни бомб, ни выстрелов, ни даже вообще какой-нибудь определенной тактики.
Вообще в первое время «Вольное Слово» казалось неинтересным, но и только; его враждебность к террору не замечалась. Часто цитированные потом строки из статьи Мальшинского в № 8 относительного уголовного характера взрыва полотна жел. дор. под Москвой и кордегардии Зимнего дворца не сразу обратили на себя внимание [239].
Никто из представителей революционных направлений и партий не отозвался на подозрение, высказанное «Общим Делом», но заговорил Алисов [240].
Повторив в более категорической и хлесткой форме обвинение, высказанное «Общим Делом», и прибавив кое-что от себя, Алисов пишет в заключение фразу, удостоенную в цитате г. Кистяковского курсива: «В несколько минут террористы сделали то, что не могли бы сделать во сто лет наши пресмыкающиеся смиренные либералы».
На основании этой фразы, да одного нелепого мнения Зайцева [241], г. Кистяковский решается на такое философско-историческое обобщение: «Но бывают исторические моменты, когда именно такие (как Алисов и Зайцев) люди, а иногда даже просто маниаки и психопаты, становятся во главе политических движений и создают общественное мнение. Приблизительно такой момент и переживала в то время русская политическая эмиграция».
Вот до чего доводит желание написать страницу из истории эмиграции, не зная о ней ровно ничего, кроме груды макулатуры за один год и по одному вопросу. Хочет человек характеризовать, на основании собранного им материала, борьбу представителей крайних партий и направлений против конституционалистов, а как на зло, в огромном большинстве случаев авторами самых «интересных» цитат являются все люди, ни партий, ни направлений не представлявшие, а в иных случаях и ровно ничего не представлявшие. Взять хоть бы Алисова. Жил он себе в прекрасной вилле на берегу Средиземного моря, ни одного революционера, кажется никогда в глаза не видел, но имел одну манию — писать брошюры. Сотни он их написал за восьмидесятые годы. В литературную критику редко пускался, больше писал о министрах, а самой любимой его темой был один физический недостаток Победоносцева. Человек он, должно быть, добрый, и наши голодные наборщики радовались его заказам, так как платил он хорошо, но распространять его произведения и они ре решались. Никто их не продавал, не читал, и не было, мне кажется, ни одного эмигранта, который не обиделся бы, если бы его сравнить с Алисовым, как писателем, а г. Кистяковский взял да и поставил его «во главе». Так пишется история!..
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: