Пол Лунд - PQ-17 - конвой в ад

"Беллингхэму" очень повезло, что он сумел ускользнуть от вражеского самолета. Немец сделал несколько кругов над транспортом и наконец пошел в атаку с кормы. Но в этот момент поблизости оказалась полоса тумана, и капитан Мортенсон завел корабль прямо в нее. Сбитый с толку летчик бросил бомбы на айсберг по правому борту от "Беллингхэма", разнеся его на куски. Но транспорт остался цел.

В результате 8 июля, когда мы переформировывали конвой в Бухте трусов, "Рэтлин" и "Беллингхэм" пробивались сквозь битый лед недалеко от горла Белого моря. Спасательное судно шло со скоростью 12 узлов, транспорт держался в 500 ярдах у него за кормой. Внезапно утреннюю тишину нарушил тяжелый гул авиационных моторов. Это был FW-200 "Кондор" - четырехмоторный дальний бомбардировщик. Он вылетел с базы в Петсамо. Пролетая над слоем утреннего тумана, "Кондор" вошел в пологое пике и сбросил на корабли 3 тяжелые бомбы, которые все легли близкими разрывами. А потом летчик решил повторить заход, на этот раз на высоте мачт.

Все понимали, что если самолет добьется попадания - морякам останется уповать только на господа бога. А на борту "Рэтлина" находились 240 человек, многие из которых еще не опомнились от потрясения после гибели собственного судна и плавания в покрытом айсбергами море. Они отказывались спуститься вниз и все время торчали на палубе вокруг трубы, где было немного теплее. На корабле не хватило бы спасательных шлюпок и плотов даже на половину этого числа. Когда "Кондор" проскочил мимо, его хвостовой стрелок открыл огонь из автоматический пушки на "Беллингхэму", превратив трубу и надстройки в решето. На корме "Рэтлина" был установлен новенький бофорс, который ответил несколькими очередями. К своему огромному удивлению, артиллеристы попали в самолет. "Кондор" круто свернул влево, в его передней кабине показалось тусклое красное свечение, а через несколько секунд яркое оранжевое пламя охватило весь фюзеляж. Самолет резко клюнул носом и рухнул в море всего в четверти мили от кораблей. Обломки продолжали пылать, даже плавая в воде.

"Рэтлин" спустил катер, но когда он подошел к самолету, тот медленно затонул. Все, что осталось - это разбросанные бумаги и тлеющие обломки. Из 7 человек экипажа самолета моряки нашли только двоих. Однако они были мертвы, их тела качались на воде лицом вниз. Катер быстро вернулся назад, и "Рэтлин" двинулся прежним курсом. "Кондор" наверняка послал сообщение по радио перед тем, как начать атаку, поэтому в любой момент могли появиться новые самолеты. Два корабля благополучно вошли в Белое море, где их встретил древний русский эсминец. Они прибыли к устью Северной Двины за 2 дня до нас. Там они встретили третье судно, ожидавшее лоцмана, - русский танкер "Донбасс". Он тоже сумел прорваться, несмотря на торпедное попадание. Танкер получил огромную пробоину в носовой части, вода с шумом врывалась внутрь корпуса и вытекала обратно веселым каскадом. Он был спасен благодаря усилиям артиллеристов "Дэниэла Моргана". Высокопоставленный комиссар лично поблагодарил их за то, что они сделали.

* * *

Лорд Хау-Хау в очередном выступлении по радио захлебывался от радости. "Мистер Черчилль, вы не сказали британскому народу всей правды о последнем конвое в Россию. Я сообщу людям эту правду. Весь конвой был отправлен на дно. Ни одно из торговых судов не дошло до России!" Германское Верховное Командование выпустило коммюнике, которое было более сдержанным, но совсем незначительно. Было объявлено, что потоплен 1 американский крейсер и 28 торговых судов. Еще 10 судов повреждены, а много американских моряков спасены и взяты в плен.

Что за крейсер потопили немцы, мы так и не узнали. Но картина, представшая нашим глазам в Архангельске, была более чем мрачной. Настроение спасенных американцев ухудшилось еще больше. В порт благополучно прибыли 12 из 13 эскортных кораблей, не хватало только траулера "Айршир". Но зато из 33 транспортов прибыли только 4: "Оушн Фридом", "Сэмюэл Чейз", "Беллингхэм" и "Донбасс". Дошли также 2 спасательных судна.

А где же остальные? Вскоре пришло сообщение, что несколько судов благополучно достигли Новой Земли. 16 июля, через 4 дня после прибытия в Архангельск, коммодор Даудинг снова вышел в море на корвете "Поппи". Вместе с ним шли "Лотос" и "Ла Малуин". Они должны были спасти остатки разгромленного конвоя. Тем временем "Лорд Остин" начал принимать уголь, готовясь приступить к патрулированию.

Глава 7.

Выуженные из моря

Хотя медицинская служба у русских была поставлена очень плохо, наши моряки немедленно были размещены в госпиталях со всеми удобствами, какие имелись. Многие из моряков страдали от тяжелых форм простуды и обморожений, что привело к нескольким ампутациям. Однако большинство спасенных нуждались только в хорошем отдыхе и сне, чтобы восстановить свои силы. После этого они были размещены в различных гостиницах по всему городу.

Вспоминает матрос О'Флаэрти с "Джона Уайтерспуна": "Нас доставили в госпиталь, простое одноэтажное здание, перед которым стояла статуя Ленина. Там сестры уложили нас в постели и начали пичкать таблетками. У всех нас были частично обморожены ноги. В течение 11 дней и ночей я не мог толком поспать. Если я резко двигал ногой, даже легкое прикосновение одеяла будило меня. Остальные моряки из нашей шлюпки находились в таком же состоянии. Каждую ночь сестры обходили нас с таблетками, приговаривая: "Спите... Спите..." Кровати не имели пружин, а матрасы, похоже, были набиты соломой. Но мы были благодарны людям, которые делали для нас все; что только позволяли их скудные возможности. Мы не ждали, что врачи займутся нами. У них было более чем достаточно хлопот с более серьезными случаями обморожений. Один молодой матрос потерял обе ноги, руку и часть второй.

После 11 суток в госпитале мы с моим другом сумели наконец выбраться наружу. Мы были единственными, кто оправился так быстро. Остальные моряки из нашей шлюпки хромали еще несколько недель. И это всего лишь после 72 часов в открытой шлюпке".

Кое-кто из моряков воспринимал происходящее не без юмора. Например, Филлипс, третий помощник с "Олдерсдейла", вспоминал, как они вошли в большой зал, который был частью госпиталя:

"Из сборного пункта нас по 6 человек за раз проводили в приемный покой. Поперек одного конца комнаты стоял ряд столов, и за ними сидели полдюжины пожилых русских матрон, похожих на высохшие яблоки. Они явно не знали английского. Кое-как с помощью знаков нам объяснили, что следует раздеться догола. Перед каждой матроной лежал журнал. Мы снимали с себя какую-то вещь, называя ее по-английски, и это название записывалось русскими буквами. В конце концов, мы добрались до кальсон и нательных рубах, и перед нами встал вопрос: а что делать дальше? После некоторой дискуссии нам разрешили остановиться, и мы двинулись дальше, в огромную душевую. Распылители висели довольно высоко, и душем управлял маленький мальчик. Он отрегулировал температуру, и тут вошли несколько мускулистых медсестер. Они намеревались мыть нас с помощью каких-то мочалок, укрепленных на коротких палках. Те из нас, кто выглядел наиболее мужественно, заслужили одобрительные отзывы. Из душа мы вышли в белых пижамах, которые стали нашей формой на долгое время. Мы гуляли, разговаривали, танцевали и даже спали в этих проклятых пижамах.