Евгений Анисимов - Генерал Багратион. Жизнь и война

Поначалу ничто не предвещало неудачи. За победу при Рассавате Багратион был награжден высшим орденом империи — Святого Андрея Первозванного, а также получил 50 тысяч рублей. Милорадович и Платов стали полными генералами, солдатам выдали за победу по рублю на брата. Отметив победу при Рассавате, войска двинулись к Силистрии. Впереди шел авангард генерала П. Строганова, который провел рекогносцировку под самым городом. Уже 11 сентября русские войска были под стенами Силистрии, а через три дня было получено известие от генерала Засса о покорении Измаила: крепость «без пролития капли крови пала»25. Силистрия оказалась орешком потверже. Если в Измаиле было 4 с половиной тысячи человек гарнизона, то здесь за крепостными стенами сидели 11 тысяч человек, обеспеченных на несколько месяцев продовольствием, с пороховыми погребами для 130 орудий (в Измаиле было всего лишь 36 орудий). Попытки уговорить коменданта — давнего знакомца Платова — не удались. Пришлось начинать, как тогда говорили, «правильную осаду»: рыть апроши, траншеи, ставить батареи, вести обстрел крепости из осадных орудий. Дело это было нелегкое, как и вообще тяжела была осада турецких крепостей.

Искусство осады. И. П. Липранди, человек разносторонний, помимо мемуаров, докладных записок и доносов написал любопытную брошюру «Особенности войны с турками», в которой обобщался опыт осады турецких крепостей — а этот опыт у русской армии насчитывал больше ста лет, начиная с осады Азова в 1695 году. Липранди сразу ошарашивает читателя фразой: осада турецкой крепости — «это гроб осаждающей армии». Дело в том, что обычно турецкие крепости окружены кладбищами, подчас достигающими гласиса — пологой земляной насыпи перед наружным рвом крепости. «Среди сих-то могил, заключающих в себе истлевающие тела, преданные земле от злокачественных воспалительных болезней и от самой чумы… осаждающие должны проводить траншеи, строить батареи, словом, всколыхивать землю, уже пропитанную различными миазмами, и встречать сверх того все то, что окружало хотя и истлевшие уже тела умерших от чумы»26. Отсюда неизбежны болезни и смертность среди осаждающих, особенно если осада приходится на лето. Что же касается поведения турок в осаде, то Липранди ставит весьма высоко их боевые качества. Обычно, сообщает автор, когда за их спиной есть укрепление, они проявляют редкостное мужество и упорство, отважно сражаются до конца даже в безнадежной ситуации. Вылазки же турок из осажденной крепости не представляют большой опасности, если, конечно, соблюдать устав караульной службы (о спящих часовых Липранди выразился так: «Беспечность есть как бы удел лично храбрых невежд»27). Во время вылазок турки никогда далеко не уходят от крепостей.

Одной из серьезнейших проблем при ведении боевых действий в этом районе были резкие перепады температуры. М. И. Кутузов, много воевавший с турками, писал: «Против вредного климата в Валахии, где летние дни очень жарки, а ночи холодны, единственная предосторожность состоит в том, чтобы нижних чинов на ночь одевать теплее, что и все тамошние жители наблюдают. Строгий надзор, чтоб солдаты спали всегда одевшись, предохраняет их от болезней, но часовые в парусиновых панталонах озябают как средь зимы, большою частию простуживают себе желудки, отчего простудные горячки и поносы в летние месяцы всегда свирепствуют между войсками». И только в мае 1811 года, по соответствующему ходатайству Кутузова, император разрешил солдатам носить летом зимние панталоны, «да сверх того отпустить в полки единовременно денег на построение теплых фуфаек, которые бы, входя в панталоны и закрывая брюхо, предохраняли солдат от простуды»26.

Если предстояло осаждать турецкую крепость, то лучше всего начинать осаду осенью, советовал Липранди. Во-первых, холод уничтожает миазмы кладбищ, во-вторых, солдат меньше мучает жажда (а хорошей воды в тех местах нет никогда), в-третьих, раздача водки зимой полезнее, чем летом, в-четвертых, солдатам лучше есть баранину или бастурму. Липранди был убежден, что холод плохо действует на турок, обычно их солдаты плохо одеты и обуты, турки вообще плохо переносят холод. Более того, «турок в зимнее время вовсе перерождается и несравненно легче склоняется к сдаче, в особенности, если условия капитуляции предоставят иноместным выход с оружием, а местным жителям — право остаться в домах своих и продолжать торговлю и другие обычные занятия».

Осада Силистрии оказалась неудачной не только потому, что началась в теплую погоду и что долго везли к крепости осадные орудия. Комендант отказывался сдать крепость и весьма рассчитывал на помощь армии, стоявшей у Рущука под командой великого визиря Юсуфа. Поначалу Юсуф решил послать под Силистрию только корпус полководца Пеглевана, который появился на дороге к крепости 23 сентября. На следующий день его успешно атаковали казаки Платова и гнали 15 верст по дороге на Туртукай. По этому поводу Багратион 25 сентября писал Аракчееву: «Я, ваше сиятельство, истинно не дремлю и не трушу, и свято пророчество ваше сбылось: Багратион сераскира в пух разбил, Измаил взят, а теперь поздравляю вас с победою также важною: разбил Платов славного и отчаянного Пеглевана. Теперь обещаюсь поразделаться с Силистрией. Сия крепость еще никем не была взята. Я счастлив тем, что уничтожил план великого визиря. Перегнал его на мою сторону. Избавил вовсе Большую Валахию и Малую почти и тем оседлал совершенно Дунай. Но беспокоит меня Браилов, там сильный гарнизон… Правила мои, ваше сиятельство, вот каковы: не дремать никогда и неприятеля не пренебрегать тоже никогда… Цель моя была возбудить армию и сделать храброю. Я без хвастовства говорю, что сделано и у меня: ступай один русский против десяти…»

По-видимому, письмо Аракчееву писалось в несколько приемов, потому что далее Багратион описывает события, которые произошли позже. Дело в том, что через две недели, 7 октября, уже после того как Платов прогнал турецкий авангард, более значительные силы турок, почти половина всей их армии, под командой того же Пеглевана подошли к Силистрии и остановились у селения Татарица. Как потом выяснилось, турки, остановившись, начали интенсивно окапываться, зная свои слабости при столкновении с европейской регулярной армией. Как известно, одной из таких слабостей была их неспособность достичь согласованных действий пехотных соединений в поле, а также отсутствие боевого взаимодействия между пехотой, кавалерией и артиллерией. И когда Багратион подошел к Татарине с войсками, турки успели так хорошо поработать лопатами и кирками, что за короткий срок создали настоящую земляную крепость с редутами и батареями. Багратион шел за победой, накануне он писал Аракчееву: «Думаю, на сих днях будет шибкая баталия, или уйдут (в смысле визирь отступит. — Е. А). Визирь лукавит, как лисица. Он выслал для избавления Силистрии 15 000 конницы, пехоты и янычаров отборных из Туртукая против меня, но он такую позицию занял, ни пехотою, ни кавалериею ничего важного предпринимать невозможно. Вчерась хорошо мы их пощипали». Действительно, турки вели себя очень осторожно и из своей земляной крепости выходить в поле ни за что не хотели. А как раз на том, чтобы выманить турок, и строилась тактика Багратиона, который привел к Татарице всего лишь четыре с половиной тысячи человек пехоты и рассчитывал побить противников, сколько бы их ни было, — по принципу Суворова: «считать неприятеля только после поражения».