Евгений Анисимов - Генерал Багратион. Жизнь и война

Александр вкладывал в дело борьбы с Наполеоном всю свою душу и проявлял столь непривычную для него невиданную страстность. Был момент, когда он был готов объявить войну одному из своих потенциальных союзников — Пруссии, за то, что пруссаки никак не желали пропускать через свою территорию корпус И. И. Михельсона, посланный на помощь австрийцам из Прибалтики. Для этого даже готовились специальные документы. Так, в «Проекте манифеста против Пруссии» было сказано: «С глубоким чувством печали мы приказали нашим армиям обращаться с прусскими провинциями как с враждебной России страной и с прусскими войсками, которые захотели бы оказать сопротивление их проходу, как с вражескими войсками»5. Возможно, союз с Австрией так и не был бы заключен (и Россия так и не получила бы своего Аустерлица), если бы Наполеон не продолжил свои бесцеремонные захваты: летом 1805 года он присоединил к Франции Генуэзскую республику. Это окончательно вывело из себя нерешительного и вялого императора Франца II, и он подписал Военную конвенцию о помощи России и совместных с ней действиях против Наполеона, тем самым согласившись начать войну. Император французов этому был даже рад.

После этого в России стали формировать армейские контингенты для помощи австрийцам. Основные силы были сосредоточены на самой западной границе, в Радзивиллове, что к северо-востоку от Лемберга (Львова). Главнокомандующим русской армией был назначен М. И. Голенищев-Кутузов. Согласно рескрипту императора Александра о ведении войны с Францией за август 1805 года, Кутузову поручались как военные, так и политические задачи по «обузданию непомерного властолюбия» Бонапарте (титул императора за ним в России не признавали, и даже когда Александр вступил с ним в переписку, то царские письма адресовались «Первому консулу»). К числу политических задач относились такие, как необходимость внушить местным жителям «образ мыслей наших, правила наши и цель, которую мы достичь желаем, а именно, что мы не имеем в виду никаких завоеваний, ибо обширность пределов империи нашей соделывает оные для нас бесполезными, а наипаче в толь отдаленных от нас краях, что ополчились мы не противу французской нации, которой спокойствие и благоденствие толико же приятно для нас, как и прочих европейских народов, но противу управляющего оною, ибо его личному только властолюбию и пагубной системе приписать должно все бедствия, в кои Европа ныне ввергнута. Объясняйте, до какой степени он презрел права народные, что для него нет ничего священного, что все договоры им нарушены и что, наконец, он хочет разные правительства лишить не только независимости, но даже и политического бытия своего… и что мы вооружились единственно для освобождения их от такового бедственного положения и для восстановления всеобщего спокойствия и безопасности». Кутузову предписывалось также входить в сношения «с недовольными внутри Франции», заключать соглашения с германскими князьями и способствовать свержению Наполеона.

Военные задачи были проще. Русская армия поступала в полное подчинение австрийского императора или назначенного им из числа эрцгерцогов главнокомандующего и должна была следовать в том направлении, куда они предпишут, — будь то Франция, Швейцария или Италия, но поначалу было желательно «быстро податься в Баварию, с тем, чтобы не допустить перехода ее курфюрста на французскую сторону (именно это вскоре и произошло! — Е. А.)». Особо предписывалось Кутузову ладить с австрийскими генералами, не допускать распрей между генералами союзных армий, вроде тех, что нераз возникали во время совместных действий русских и австрийцев в Италии и Швейцарии в 1799–1800 годах6.

Выбор Кутузова главнокомандующим в этом смысле казался весьма удачным — как известно, он был прирожденным дипломатом и царедворцем, умел ладить как с австрийскими генералами, так и с австрийскими придворными и военными чиновниками, формально соглашаясь с их советами и инструкциями, но поступая зачастую так, как ему подсказывал опыт полководца и обстоятельства. Но забегая вперед отметим, что не всегда Кутузов-полководец держал верх над Кутузовым-царедворцем, и это в немалой степени способствовало поражению русской армии.

Сама армия, команду над которой приехавший из Петербурга Кутузов принял 9 сентября, называлась Подольской — по месту дислокации ее частей. К моменту прибытия главнокомандующего она уже была в походе по заранее оговоренному с Веной маршруту: Радзивиллов — Тешин (ныне Цешин или Чески-Тешин на польско-чешской границе) — Брюн (Брно, Чехия) — Креме (Австрия) — Ульм (Германия). Всего было сформировано шесть колонн, причем последняя, 6-я, была вскоре возвращена прямо с похода обратно в Россию в связи с осложнением положения на русско-турецкой границе (как известно, в 1806 году вспыхнула Русско-турецкая война). Впрочем, затем по просьбе австрийцев эти войска вновь направили к ним на помощь, но колонна так и не успела соединиться с основной армией до Аустерлица. Всего в наличии в армии Кутузова было 167 штаб-офицеров, 1319 обер-офицеров, 2991 унтер-офицер, 1082 музыканта, 40 846 рядовых, 3252 нестроевых, 3571 рекрут и 169 кантонистов — итого 53 397 человек.

«Господами колоножными начальниками» были назначены лучшие генералы. 1-й (авангардной) колонной командовал генерал-майор князь П. И. Багратион; 2-й — генерал-лейтенант А. А. Эссен 2-й; 3-й — генерал-лейтенант Д. С. Дохтуров; 4-й — генерал-лейтенант В. Ф. Шепелев; 5-й — генерал-лейтенант барон Л. Ф. Мальтиц; 6-й — генерал-лейтенант барон И. К. Розен. Колонны по численности были примерно равны, включали в себя как пехоту (гренадеры, мушкетеры и егеря), так и конницу (казаки, драгуны, гусары, кирасиры), а также по две роты артиллерии, пионерские и понтонные роты. В колонне Багратиона числилось по списку 28 штаб-офицеров, 240 обер-офицеров, 517 унтер-офицеров, 171 музыкант, 7167 рядовых и 605 нестроевых, всего 8728 человек. На самом деле в строю находилось 8263 человека, а убыль почти в 500 человек (больные, командированные, арестованные и др.) восполнялась приписанными к колонне 865 рекрутами и кантонистами. Колонна Багратиона состояла из трех пехотных полков (Киевского гренадерского, Азовского мушкетерского и 6-го егерского), Павлоградского гусарского полка и казачьего Кирсанова полка. Колонне придавались также две роты полевой артиллерии (всего 24 орудия)7.

Багратион шел со своей колонной впереди армии (между колоннами соблюдалось расстояние в один переход, то есть 20–30 верст), поэтому Кутузов первым предупредил его о том, что входившие в пределы Австрийской империи войска должны поддерживать дисциплину. Так, по предписанию Кутузова, Багратиону полагалось останавливать колонну на ночлег и растах (дневку. — Е. А.) обязательно в одном населенном пункте (местечке) и при недостатке квартир разбивать палаточный лагерь поблизости. Это позволяло контролировать служивых, чтобы не дать им совершать экскурсии по крестьянским курятникам и девичьим спальням.