Тони Бэрроу - Джон, Пол, Джордж, Ринго и я (Реальная история ‘Битлз’)

Я видел ещё одно письмо, которое Брайан Эпстайн получил от Рона Уайта. Читая между строк, я чувствовал, что обнаруживаю некоторую степень раздражения в том, что приходилось говорить Уайту. Датированное 26 июня 1962 года, это новое письмо начиналось: “Я был в замешательстве и отчасти смущён, увидев детали контракта с ‘Битлз’, который я тщательно изучил пункт за пунктом, особенно в свете моего письма к Вам от 18 декабря 1961 года, когда я сказал Вам, что наши менеджеры артистов не думают, что смогут использовать их”. Не был ли он не только смущён, но и отчасти раздражён тем, что Эпстайн пробрался назад в ЭМИ через другую дверь без его ведома? У меня сложилось впечатление, что Уайт вполне мог предпринять шаги, чтобы остановить предложение Джорджа Мартина Брайану и его битлам каких-либо соглашений на запись, узнай он об этой сделке раньше. Письмо Уайта продолжалось вежливо: “Джордж Мартин сказал мне, что он был вполне впечатлён ими и сделал несколько предложений Вам, которые с его точки зрения могут улучшить их ещё больше, и именно по этой причине он предложил контракт”. На месте Рона Уайта я бы негодовал по поводу подпольного способа, которым Брайан Эпстайн вернулся в ЭМИ, и в этих обстоятельствах я бы не желал ‘Битлз’ удачи с их первым выпуском. Когда бы пришло время, у меня могло бы возникнуть сильное искушение использовать служебное положение в личных целях в отношении них в своём отделе маркетинга, который обладал полномочиями решать, сколько рекламного внимания должно быть уделено синглу ‘Люби же меня’.

Так как дата выпуска в октябре приближалась, Брайан Эпстайн спросил меня, что ещё, по моему мнению, он может сделать для рекламы ‘Люби же меня’. Я сказал ему, что как обозреватель пластинок, я часто получаю печатный материал, биографические заметки и фотографии от независимых рекламных агентов, которые представляют звукозаписывающихся артистов в добавление к любому материалу, который выпускает в средства массовой информации пресс-служба соответствующей звукозаписывающей компании. “Можешь сделать печатный набор о ‘Битлз’ для меня?” – спросил Брайан. Тут возникло потенциально щекотливое положение. Смогу ли я выйти сухим из воды, сидя за столом в ‘Декке’ и сочиняя рекламный материал для ансамбля ЭМИ? Я утешал себя мыслью, что ‘Декка’ никогда не оспаривала мою активность свободного художника. Я использовал свой кабинет в “Декке” последние пару лет, чтобы проигрывать пластинки ЭМИ и другие обзорные пластинки, а затем писал о них в ‘Эхо Ливерпуля’. Поэтому я убедился, что закончил свои месячные аннотации для конвертов вовремя, и, подумал, что то, что я работаю по совместительству на кого-то ещё, не имеет значения. Брайан согласился выплатить мне разово 20 фунтов, чтобы оплатить которые – как я подсчитал позже – битлам нужно было продать почти 5 тысяч копий ‘Люби же меня’.

Я начал собирать биографические детали о битлах, делая свои изыскания с помощью продолжительных телефонных звонков каждому из ребят в Ливерпуль, потому что Эпстайн посчитал, что это будет дешевле, чем оплачивать мне визиты к Джону, Полу, Джорджу и недавно присоединившемуся Ринго в их дома лично. В дополнение к этим слепым интервью я собрал остальное из своей ‘строки о жизни’ информации о ребятах (что любят, что не любят, предпочтения в еде, физические данные и так далее) у Фреды Келли, которая работала в ливерпульском офисе НЕМС и занималась фанатской почтой ансамбля. Джон сказал, что его хобби являются сочинение песен, стихов и пьес, девушки, рисование, телевизор и встречи с людьми. Полу нравились девушки, сочинение песен и сон. Джордж назвал вождение автомобиля и прослушивание пластинок, а затем девушек, тогда как главными предпочтениями Ринго были вождение автомобиля по ночам, сон и просмотр вестернов. Их списки любимых певцов были любопытны, так как ни один из выбранных ими не имел текущих хитов в списках популярности в сентябре 1962 года. Джон назвал ‘Ширеллес’, ‘Мирэклс’ и Бена И. Кинга; Пол назвал Бена И. Кинга, Литтл Ричарда и Чака Джексона; Джордж сказал Литтл Ричард и Ёрфа Китт; в то время, как Ринго выбрал Брука Бентона и Сэма ‘Молнию’ Хопкинса. Их личными целями были “сочинить мюзикл” (Джон), “чтобы опубликовали моё фото в ‘Денди’” (Пол), “разработать гитару” (Джордж) и “стать счастливым” (Ринго).

При составлении печатного набора я установил для себя несколько приоритетов. Первым было сделать акцент на написании названия группы. Если бы я не заострил внимание на ‘ea’ в середине, то корректоры и помощники редакторов по всей стране внимательно исправляли бы его на ‘Жуки’. Джон прислал мне копию безумной статьи, которую он написал для газеты ‘Мерси бит’ Билла Хэрри двумя месяцам ранее. Названное ‘Краткое отвлечение о сомнительных происхождениях ‘Битлз’ (переведённое с Джона Леннона)’ это произведение было его способом обратить внимание на название группы и её ранние корни, и в то же время сделать полезную рекламу в ‘Мерси бит’ в преддверии дебюта их в записи для ‘Парлофон’.

Произведение Джона начиналось: ‘Жили да были три маленьких мальчика под названиями Джон, Джордж и Пол по именам крещённые. Они решили собраться вместе, потому что они были вместе-собирательного рода. И внезапно они обросли гитарами и создали шум’.

Далее шла выдуманная версия Джона о том, как группа решила назвать себя ‘Битлз’: ‘Почему ‘Битлз’? Хм, ‘Битлз’, как это название прибыло? Оно пришло в видении – один мужчина возник на горящем пироге и сказал на них: “С этого дня и далее вы ‘Битлз’ через ‘a’.” “Благодарим Вас, гражданин мужчина”, сказали они, благодаря его’.’

Это было моё первое знакомство с творческим, причудливым умом Джона Леннона. Но я решил, что его произведение было слишком долгим (и немного слишком необычным), чтобы его включить в печать. Вместо этого я написал нечто более короткое, что было моей собственной разбавленной версией ленноновского языка. Я назвал этот отрывок в печати: ‘ЕСЛИ ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ПОБИТЬ ИХ…’

“’Жуки’, ты говоришь, Джордж? Конечно, я слышала о них. Твой дед (да покоится он в мире) часто посыпал порошковой штукой, чтобы помешать им проникать в дом.”

“Нет, бабушка. ‘БИТЛЗ’. С ‘эй’ перед ‘чаем’.”

“Гей? Нет, я уверена, это была порошковая штука. И кто когда-нибудь видел, как жуки пьют чай?”

“’БИТЛЗ’, бабушка. Это группа…. Их четверо… они на ‘Парлофоне’.”

“У Карла нет никакого фона, Джордж. Так или иначе, я не хочу больше ничего слышать о них. У меня от них мурашки. Отвратительные большие чёрные штуки.”

“Но они не чёрные, бабушка. Они белые… и они британцы!”

Неуместно или что?! Но лишь сорок с небольшим лет назад ‘британец’ и ‘белый’ в сущности являлись синонимами, и никто не видел ничего спорного в моей последней строке. Кто знает, почему я решил использовать имя Джордж – имя одного из битлов – ведь, глядя в прошлое, я понимаю, что это могло лишь вызвать ещё одну путаницу среди журналистов. Насколько я знаю, моя абсурдная проза не использовалась нигде в печати, кроме как она послужила моей цели, которой было вбить название новой группы в головы редакторов, журналистов, ди-джеев и продюсеров.