Иван Майский - Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

Я поинтересовался, что все-таки представляло основную трудность в переговорах. Берзин ответил: старые претензии. blockquote>

- По вопросам политическим, - продолжал он, - о "пропаганде", невмешательстве в дела друг друга и т. п. в конце концов удалось найти приемлемые для обеих сторон формулы и заявления, но на вопросе о старых претензиях переговоры споткнулись, Наиболее важную роль играли претензии двух родов: довоенные долги и компенсации за национализированную собственность. После очень длительных дискуссий найден был компромисс в вопросе о довоенных долгах: советская сторона заявляла, что она не считает себя морально обязанной платить по царским долгам, однако в целях достижения практического соглашения с английской стороной правительство СССР готово выплатить известную часть этих долгов при условии получения в Лондоне займа для реконструкции его народного хозяйства. Под сильным давлением с разных сторон Макдональд в последний момент принял советское предложение. Остался, таким образом, лишь вопрос о национализированной собственности, и в высшей степени характерно, что тут лейбористы капитулировали перед буржуазией. К 5 августа все статьи будущего договора были согласованы, но Макдональд никак не мог забыть английские фабрики и заводы, построенные британскими капиталистами в России. Переговоры зашли в тупик, Консервативная пресса с восторгом сообщила, что переговоры провалились и никакого соглашения между Англией и СССР не будет.

Берзин провел рукой по лбу, точно отгоняя тяжелые воспоминания, и затем продолжал:

- Следующие три дня были очень драматичны. Когда рабочие массы узнали о провале переговоров, точно вихрь пронесся по стране. Протесты раздавались со всех сторон - с фабрик и заводов, из тред-юнионистских кругов и местных лейбористских организаций. Массы не могли понять, не хотели мириться с крахом усилий к сближению между обоими государствами. Это общее настроение быстро нашло яркое практическое выражение: группа рядовых лейбористских депутатов, сделавших в предшествующие годы много для нормализации англо-советских отношений, выступила в качестве посредников между правительством и советской делегацией. В течение 36 часов за кулисами кипела лихорадочная деятельность, делались предложения и контрпредложения, выдвигались формулы и контрформулы, пока наконец за два часа до объявления в парламенте о разрыве переговоров не было достигнуто соглашение...

- Какая же формула в конечном счете была принята? - сильно заинтересованный, прервал я Берзина.

- А вот послушайте... Английское правительство настаивало на формуле, что Советское правительство обязуется возместить все "имеющие силу претензии" по национализированной собственности, но советская делегация категорически возражала против слов "имеющие силу", как дающих основание считать, что тем самым отрицается законность акта национализации. Вместо этого она предлагала формулу: "претензии, имеющие силу и одобренные обоими правительствами". Принятая формула гласила просто "согласованные претензии". На первый взгляд, как будто бы небольшая разница между тремя формулами, а по существу большая принципиальная разница - разница двух противоположных принципов в отношении частной собственности на орудия производства и обращения...

После выработки общей формулы по национализированной собственности никаких препятствий к подписанию соглашения между сторонами не было. Самая процедура подписания состоялась в здании Форин оффис 8 августа{6}. Затем в соответствии с установленным в Англии порядком соглашение было на 21 день "положено на стол" палаты общий, после чего могла быть осуществлена его ратификация. Так как в это время наступили парламентские каникулы, то ратификация, естественно, могла состояться только после возобновления работы палат в октябре. Но на два месяца каникул произошло очень важное событие: представители господствующего класса пришли к выводу, что пора прекратить игру в "демократию" и вернуться к испытанным методам прошлого. Их и устраивало даже ручное правительство Макдональда. В результате 8 октября, сразу после возобновления работ парламента, либералы, придравшись к какой-то мелочи, отказались поддержать лейбористов. Правительство Макдональда пало, и премьер на следующий день, 9 октября, распустил палату общин. На 29 октября были назначены новые выборы. Началась избирательная кампания, которая в течение двух недель шла очень успешно для лейбористов. Можно было ждать их новой и более крупной, чем в 1923 г., победы... И вот тут-то произошло нечто неожиданное, резко изменившее соотношение сил на выборах!

Конечно, мне чрезвычайно хотелось узнать от очевидца все подробности этой злополучной истории, о которой я узнал из прессы и рассказов товарищей, однако Берзин провел рукой по лбу и сказал:

- Я немножко устал, а рассказать надо еще немало. Отложим второй сеанс до завтра.

При консерваторах - дипломатический вакуум

Когда на следующий день мы снова встретились с Берзиным на этот раз уже в его кабинет, - Ян Антонович с усмешкой сказал:

- Теперь приготовьтесь! Начинается детективный роман!.. Без шуток... В трезвой и практической Англии внезапно разыгралась история, точно сошедшая со страниц фантастико-приключенческого боевика.

- День выборов, - продолжал Берзин, - был назначен на вторник, 29 октября. 25 октября, в пятницу, т. е. за четыре дня до выборов, среди которых оказался "уикенд", когда деловая жизнь в стране замирает, в печати с соответствующими комментариями появилось... знаменитое "Письмо", которое в советской литературе известно под названием "Письма Коминтерна", а в западной - "Письма Зиновьева". Датированное 15 сентября 1924 г., оно было оформлено как инструкция тогдашнего председателя Коминтерна Центральному комитету Британской компартии сосредоточить свою деятельность на конституционной агитации в пользу ратификации договоров 8 августа и одновременно на создании в английских войсках партийных "ячеек" и подготовке военного восстания. Это была явная фальшивка... О том свидетельствовали многие ошибки, допущенные в тексте документа: в заголовке, подписи, названии Коминтерна и т. д. Видимо, мошенники, изготовившие "Письмо", были неопытными новичками и не сумели сделать хорошей подделки. Накануне, вечером 24 декабря, видный чиновник Форин оффис И. Д. Грегори прислал советскому полпреду ноту протеста по поводу "Письма" с приложением его текста. Одновременно Форин оффис, не ожидая ответа советского поверенного в делах, направил "Письмо" в печать. Это противоречило всем дипломатическим правилам, но стоило ли стесняться, раз правительство сочло возможным пойти по пути детективного романа?..