Иван Майский - Перед бурей

П О С В Я Щ А Ю

ЕЛИЗАВЕТЕ МИХАЙЛОВНЕ

Ч Е М О Д А Н О В О Й

И.

М. Майский в

годы работы в Лондоне в качест ве посла СССР

ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ

О с н о в н ы м мотивом, побудившим меня написать эти воспо

минания, было желание на собственном примере показать,

как люди старого поколения, выраставшие в условиях цар

ской России, приходили к революции.

В то время атмосфера нашей страны была густо насы

щена влияниями самой черной политической и социальной

реакции — светской и духовной. Передовой молодежи той

эпохи приходилось с величайшим трудом, продираясь через

тысячи препятствий, приходить к пониманию азбуки рево

люции. Это был сложный, тяжелый, запутанный, подчас

мучительный процесс. Он сильно варьировался в зависимо

сти от характера социальной среды, из которой вышел ре

волюционер. Рабочий приходил к революции по-своему,

крестьянин по-своему, интеллигент по-своему. Известную

роль, конечно, играли и индивидуальные особенности. Лич

но я был выходцем из интеллигентско-демократических

кругов, и моя собственная история отражает, конечно, в

первую очередь пути, которым и приходили к революции

представители именно этой социальной прослойки.

Я думаю, что на представителях старого поколения,

в особенности на тех, кто умеет держать перо в руках,

лежит обязанность рассказать о том, как они складывались

и формировались в революционеров, какие силы, влияния,

обстоятельства будили в них сознание и толкали их на

борьбу против самодержавия, против буржуазного общества,

за социализм и коммунизм. Это представляет большой

исторический и политико-воспитательный интерес. Тем са

мым представители старого поколения сказали бы серьезную

услугу не только будущему историку пролетарской револю

ции, но также и современному поколению советской моло

дежи. Сравнивая то, что было, с тем, что есть, наше юно

шество могло бы легче осознать всю огромность и всю

благодатность перемен, принесенных Великой Октябрьской

социалистической революцией.

Однако, чтобы воспоминания «стариков» имели настоя-

щую ценность, они должны быть правдивы. Я имею при

этом в виду не столько те сознательные извращения исти

ны, которые заслуживают осуждения во всяком произве

дении мемуарного характера, сколько нечто совсем иное.

Каждого автора воспоминаний подстерегают две глав

ные опасности. П е р в а я — э т о излишнее доверие к своей па

мяти. Человеческая память — несовершенный инструмент:

она произвольно удерживает одни и опускает другие — ча

сто не менее важные — факты и моменты, что, конечно, не

может не отражаться на характере закрепившейся в па

мяти картины. Вторая опасность — это склонность смот

реть на явления прошлого, нередко далекого прошлого,

глазами настоящего, изображать события прошлого не

так, как они воспринимались автором в момент их совер

шения, а так, как они воспринимались бы автором сей

час, много лет спустя. Если мемуарист недостаточно во

оружен для борьбы с обеими указанными опасностями, он

легко может власть в невольное извращение истины,

которое будет не менее вредно, чем сознательный подлог.

При писании своих воспоминаний я оказался в более

счастливом положении, чем большинство мемуаристов, изо

бражающих свое детство и раннюю юность. (Мальчиком я

любил вести дневники и переписываться с родственниками

и друзьями. По какой-то прихоти случая значительная

часть этих «человеческих документов» уцелела и несколь-

6

ко лет назад попала в мои руки. Особенно ценными ока

зались письма, которые я, начиная с восьмилетнего возра

ста, систематически писал своей двоюродной сестре Е. М.

Чемодановой и в которых я всегда подробно и з л а г а л по

вседневные события моей жизни и мои реакции на все, что

мне приходилось читать, видеть, слышать, наблюдать.

Старшая из моих сестер, Юлия, всегда ревностно хранив

шая различные сувениры нашей семейной хроники, спасла

от забвения и гибели рукописный сборник моих гимнази

ческих стихов, а также много семейных фотографий. Ом

ский профессор Е. С. Сорокин — бывший мой товарищ по

классу — предоставил в мое распоряжение ряд собствен

ных снимков Омска, относящихся к описываемому в моей

книжке периоду. Всем этим лицам я хочу здесь выразить

свою искреннюю признательность. Таким образом, к моим

услугам оказался точный и разнообразный материал о мо

ем прошлом, материал, основанный не на мало надежной

записи собственной памяти, а на подлинных документах из

времени моего детства и юности. Это сильно облегчило мне

борьбу с теми опасностями, которые, как я указывал вы

ше, угрожают каждому мемуаристу.

Работал я над этими воспоминаниями зимой 1939/40 го

да в Лондоне, где в то время я был послом СССР.

Война по-настоящему тогда еще не началась. Вместе с

тем из опасений воздушных налетов вся Англия с закатом

солнца уже погружалась в кромешный мрак «black out»

(затемнения). Обычная вечерняя жизнь, всегда отнимаю

щая так много времени у посла, внезапно прекратилась.

В густо набитом всякими делами и обязанностями дне об

разовалась неожиданная пустота. Меня невольно потянуло

к письменному столу. Результатом является предлагаемая

вниманию читателя книжка.

Первое издание моих воспоминаний, появившееся также

на английском языке в Лондоне и на шведском в Сток

гольме, вызвало широкий отклик со стороны читающей

публики как в печати, так и в частных письмах. Боль-

шей частью этот отклик был сочувственный, теплый, иног

да горячий, даже восторженный, и я пользуюсь случаем,

чтобы поблагодарить за доброе отношение к моей книжке

всех моих друзей-читателей как в Советском Союзе, так и

за границей.

Очень часто друзья-читатели задавали мне вопрос: бу

дете ли вы писать продолжение своих воспоминаний?

Я хочу сейчас ответить на этот вопрос: да, у меня

есть такое намерение, ибо жизнь каждого отдельного че

ловека всегда в той или иной мере является отражением

современной ему эпохи, а ведь наша эпоха полна столь

исключительного значения и интереса для человечества.