Дмитрий Медведев - Диана: одинокая принцесса

– Я не хочу развода, – заявила принцесса. – Я все еще люблю Чарльза. Не все плохое, что случилось между нами, произошло исключительно по моей вине[44].

Но Елизавета уже приняла решение.

– Сложившаяся ситуация не принесет добра никому – ни стране, ни семье, ни детям, – произнесла она спокойным тоном; при этом в ее голосе чувствовалась такая решимость, что невольно мурашки бежали по телу. – Будет лучше, если вы разведетесь[45].

По настрою королевы стало понятно – впереди Диану неизбежно ждет развод, и вместо того, чтобы отрицать этот факт, лучше бросить все свои силы на получение максимальной выгоды из сложившейся ситуации. Принцесса была достаточно умна, чтобы понять: ветер переменил направление, и теперь, как никогда, ей следовало позаботиться о своем будущем – будущем вне королевской семьи.

Своим адвокатом Диана выбрала тридцатидевятилетнего Энтони Джулиуса, специализировавшегося не на бракоразводных делах, а на работе с исками в средствах массовой информации.

Когда принцесса позвонила Энтони и попросила представлять ее в этом деле, он ответил:

– Я согласен, но хочу, чтобы вы знали, – для меня этот первый развод.

– Все нормально, для меня тоже, – успокоила его Диана[46].

Подобная откровенность и деловой настрой вселяли оптимизм. Как знать, может быть, им и правда удастся подготовить достойный ответ королевской машине. Именно Джулиус посоветовал Диане сбить ритм переговоров, отказаться от быстрого расторжения брака и выиграть время. Нужно было тщательно продумать величину «контрибуции», которую принцесса будет просить у королевского дома. После длительных раздумий команда Дианы решила, что для ее безопасности и поддержания соответствующего общественного статуса необходимы 17 миллионов фунтов стерлингов.

Другим принципиальным вопросом стала борьба за титул «Ее Королевское Высочество» – не менее важная, чем получение указанной суммы. Это может показаться странным, но для такой страны, как Великобритания, и для того общества, в котором вращалась принцесса Уэльская, иметь подобный титул, присуждаемый и отбираемый лично монархом, значило быть не только сопричастным с королевской семьей, но и обладать определенным положением. Без громкого титула принцессе пришлось бы приседать в реверансе перед каждым Виндзором, включая ее мужа и даже соседку по Кенсингтонскому дворцу Ее Королевское Высочество Мари Кристину, принцессу Кентскую. А для Дианы – матери будущего наследника престола – подобная процедура была не только неудобна, но и весьма унизительна. {45} 45 Забегая вперед, отметим, что это и не произошло. Принцесса Кентская сама отказалась принимать от своей соседки по Кенсингтонскому дворцу положенные по протоколу знаки внимания, о чем лично сообщила Диане: «Я пришла в ужас, когда прочитала в газетах, что отныне, с утратой титула, вы должны будете делать передо мной реверанс. Будьте уверены, что меня это поставит в неловкое положение, поэтому даже не думайте оказывать мне подобный знак внимания»[47].

С борьбой за титул Британия впала в состояние дежавю. Почти за шестьдесят лет до развода четы Уэльских король Георг VI отказался присвоить титул «Ее Королевское Высочество» Уоллис Симпсон – супруге своего старшего брата, бывшего короля Эдуарда VIII, а ныне герцога Виндзорского. Подобное решение, как и в середине 1990-х годов, вызвало оживленные споры. Но Георг VI остался непреклонен. Это ему и только ему решать, кого делать членом королевской семьи, и Уоллис Симпсон – дважды разведенная американка, – согласно его представлениям, не слишком подходила для столь благородного статуса!

Теперь аналогичную головоломку предстояло решить дочери Георга VI Елизавете. Она считала, что разведенная жена Чарльза не может быть членом королевской семьи.

– Если говорить откровенно, я думаю, что титул «Диана, принцесса Уэльская» в данном случае будет более уместен, – озвучила она свою позицию[48].

Неудивительно, что переговоры шли трудно, пока окончательно не зашли в тупик. Для поиска новых решений инициативу на себя был вынужден взять Чарльз.

«Предлагаю встретиться без адвокатов и прийти к какому-нибудь решению, – написал он своей жене. – Давай забудем о прошлых обидах и перестанем портить себе жизнь»[49].

Беседа прошла 28 февраля в Сент-Джеймсском дворце. Сорок пять минут супруги пили чай и обсуждали сложившуюся ситуацию.

– Что бы ни случилось дальше, я всегда буду любить тебя, – сказала Диана[50].

Несмотря на столь откровенную фразу, душевной теплоты оказалось недостаточно, чтобы растопить лед недоверия. Единственный результат, к которому все-таки удалось прийти: Диана согласилась на развод при условии, что Корона удовлетворит все ее требования.

Сразу же после беседы с мужем Диана направилась в свой кабинет в Сент-Джеймсском дворце, откуда при участии советника по связям с общественностью Джейн Эткинсон сделала официальное заявление. В нем она указала, что не возражает против развода, сохраняет за собой титул принцессы Уэльской, помещения в Кенсингтонском дворце и офис в Сент-Джеймсском дворце, а также право принимать участие в любых вопросах, связанных с ее детьми.

Адвокаты принца пришли в ярость. Теперь они поняли, для чего Диана просила своего мужа не распространяться о приватной беседе. Перехватив инициативу, принцесса первой сделала официальное заявление, чем нанесла упреждающий удар.

Обращает на себя внимание, что в заявлении принцессы отсутствовали притязания на титул «Ее Королевское Высочество». Быть может, Диана отказалась от борьбы в этом направлении? Королевские адвокаты уже вздохнули с облегчением, но не тут-то было! Отступив на одном фланге, принцесса пошла в наступление на другом. Журналисту «Daily Mail» Ричарду Кэю она передала следующий фрагмент для публикации: «Принцесса собиралась сохранить титул „Ее Королевское Высочество“, но противоположная сторона отказалась пойти на это. На решение столь сложного вопроса ушли последние две недели»[51].

По сути, эти слова взывали к народу и могли нанести сильный урон и без того потрепанному престижу королевского двора. Дворец был вынужден обороняться, и в этом, возможно, заключался главный, уже не тактический, а стратегический ход принцессы: тем самым она рассчитывала отвлечь внимание адвокатов мужа от не менее важного вопроса – финансы.

В течение трех последующих месяцев газеты не без удовольствия ломали голову и перья над проблемой: «Необходимо ли Диане сохранять титул?», а команда принцессы тем временем выдвигала все новые финансовые условия, претендуя уже на доходы Чарльза от герцогства Корнуолл и часть богатства самих Виндзоров.