Юрий Безелянский - Кинозвезды. Плата за успех

Шарон Стоун в Голливуде приметили, и она начала сниматься во второстепенных ролях, в эпизодах, мелькать в кадрах различных картин — «Смертельное благословение», «Непримиримые противоречия», «Убийство фотомоделей», «Копи царя Соломона», «Холодная сталь», «Кровь и песок», «По ту сторону звезд», «Полицейская академия — 4» и т. д. Вce это были ленты проходные, малозаметные, быстро исчезающие с экрана. Так продолжалось двенадцать лет, и однажды в припадке отчаянья Шарон Стоун записала в дневнике: «Я ненавижу свою жизнь». И ее можно было понять: годы идут, а она всего лишь хоорошенькая, и пусть даже красивая блондинка, не более того, имеет все шансы затеряться в зыбучих песках киномира, и никто не узнает и не вспомнит ее. И таких потерянных — миллион.

В 1990 году Шарон Стоун впервые обратилась к психоаналитику по поводу острого приступа депрессии. «Хотя надо сказать, что кое-чего к тому времени я добилась, — вспоминала кинозвезда. — На собственные заработки купила себе дом. Однако жизнь, которую я вела, вызывала у меня отвращение. Я чувствовала себя ничтожеством, никто меня по-настоящему не любил, мне казалось, что я потерпела в жизни настоящий крах. Я была на распутье: или мне надо всё и немедленно бросить, или сделать что-то такое, чтобы сразу оказаться в центре внимания».

Известность забрезжила лишь в конце 80-х годов, когда актриса приглянулась талантливому голландскому режиссеру Полу (Паулю) Верховену, снимавшему в США фантастический триллер «Вспомнить все» (1990). В этой ленте Шарон играла жену главного героя, и там была запоминающаяся сцена, когда она лупила своего супруга. И кого? Арнольда Шварценеггера, мужчину-терминатора. Может быть, это, а, может быть, то, что он был звездой, а Шарон Стоун — нет, но на съемках она била Шварценеггера по-настоящему, да так, что его жена, Мария Шрайбер, выскочила на съемочную площадку и завопила: «Что ты вытворяешь, стерва! Забыла, где находишься?! Это не твой, а мой муж!..» Но Шарон, войдя в раж, никак не могла остановиться и продолжала колотить Шварценеггера руками и ногами, к радости режиссера: «Вот это здорово!» После съемок Шварценеггер заявил Шарон, что она — хищница и что ей лучше «держать саму себя в клетке». Тем не менее бойцовские качества были оценены высоко, и национальная ассоциация женщин-каскадеров приняла ее в свои ряды.

Фильм «Вспомнить все» имел успех и стал хорошей репетицией «Основного инстинкта», который затмил все.

Итак, в 1992 году Шарон Стоун пригласили на пробы в картину «Основной инстинкт» на главную роль, от которой отказались из-за рискованного сюжета и из-за обилия эротических сцен Джулия Робертс, Мишель Пфайфер, Ким Бэсингер, Мэлани Гриффит и Джина Дэвис. А вот Шарон Стоун не колебалась ни на минуту. «Мне очень хотелось получить эту роль, — рассказывала она впоследствии. — Когда это произошло, я подумала: „Это шанс, который дается раз в жизни. У меня два выхода: или я сыграю эту роль и добьюсь успеха, или с треском провалюсь“». Впрочем, и для ее партнера по фильму Майкла Дугласа успех фильма был невероятно важен.

Еще до начала съемок разразился скандал. Союз геев и лесбиянок страшно возмутил тот факт, что героиня ленты — «злобная бисексуалка, убивающая ножом для колки льда положительных мужчин общепринятой ориентации». Представители секс-меньшинств даже потребовали заменить персонаж Майкла Дугласа женщиной-полицейским, чтобы соблюсти баланс отрицательных и положительных женщин с нетрадиционной ориентацией.

Преодолев все трудности, фильм вышел на экран и стал мгновенно супер-знаменитым, собрав в прокате 400 миллионов долларов, а Шарон Стоун из малоизвестной актрисы сразу превратилась в звезду.

Любопытно вглянуть за кулисы, или, скажем иначе, что осталось за кадрами кинокартины. Сценарист «Основного инстинкта» Джо Эстерхаз в книге «Животное Голливуд» писал:

«Откровенно говоря, я не придавал большого значения моей короткой связи с Шарон Стоун. Я знал, что Шарон думает обо мне, о том, как она будет меня ласкать в эту ночь. Я думал, что достоин ее. Безусловно, Шарон — крупная звезда (благодаря моему сценарию), но в Голливуде и я тоже был звездой. Мне заплатили 3 миллиона за написание „Основного инстинкта“, который я сотворил за три недели; это была самая крупная сумма, какую только могли заплатить сценаристу. По списку влиятельных персон я был на 78-м месте по влиянию в Голливуде… За одиннадцать пунктов до меня шел Брюс Уиллис. Шарон Стоун, мой Франкенштейн, — за три пункта. Я был самым знаменитым — и неизвестным — из сценаристов. Мне нравилось вводить в свои истории секс и насилие, и поэтому критики прозвали меня продавцом мусора, агентом Сатаны и „самым неприятным человеком Америки“. При этом я получал 2000 восхищенных писем в неделю, и я был единственным сценаристом в Голливуде, у которого завелась группа поклонниц… В Голливуде секс повсюду. Это не годится для женатого мужчины, и когда я написал „Основной инстинкт“, начался мой закат. Если перед выходом фильма мне приходилось обманывать жену, то после выхода я просто превратился в сексуального каскадера.

Но была еще и Шарон Стоун. Маленькая старлетка второй категории, уже поработавшая с режиссером мирового класса — Полом Верховеном. В прошлом манекенщица, она уже более девяти лет мечтала о роли для звезды… После выхода фильма мы стали много времени проводить вместе. Шарон была забавной и умной, но иногда я замечал в ее взгляде свою героиню — сексуальную богиню. Тогда она становилась мрачной и как будто чем-то встревоженной. „Это все ты со мной сделал“, — приставала она ко мне, когда я замечал в ней эти черточки. Мы неплохо веселились, смешили друг друга. В тот незабываемый вечер я пришел к ней в ее маленький домик в Лос-Анджелесе. Пока я слушал ее, она выпила бутылку шампанского. Мы послушали записи Джеймса Брауна, а потом она немножко приложилась к марихуане, которую привезла из Таиланда. Я присоединился к ней, и у нас обоих поплыли мозги. Как раз в тот момент я положил руку ей на бедро — она была в брюках каштаново-шоколадного цвета. „Я хотела, чтобы ты положил туда руку, не убирай ее, — сказала Шарон. — У меня чувство, будто задница ушла в пятки“. „У тебя красивая задница“, — отозвался я. И тогда она ответила: „Мне почти сорок лет. Все это должно было случиться двадцать лет назад. Я вскарабкалась на стеклянную гору, чтобы покорить Голливуд! Почему же ты не написал этот сценарий двадцать лет назад? Почему?“ Мы осушили еще одну бутылку шампанского и сползли на ковер. Потом я вернулся к себе в отель.

Когда я вошел в номер, телефон уже звонил. Это была Шарон Стоун в истерике. „Мне было очень плохо, в голове включился мой внутренний сигнал тревоги, — сказала она. — Я проснулась на полу — в гостиной. Я взяла кухонный нож для разделки мяса. Я посмотрела вокруг, вправо и влево, и мне стало страшно. Я вышла на улицу, и меня арестовали агенты безопасности“. Я представил себе сцену: Шарон Стоун, самая знаменитая кинозвезда мира, в бюстгальтере и трусиках бежит по улице, размахивая зажатым в руке кухонным ножом. „Где ты? Где ты сейчас находишься?“ — „Дома. Сигнал тревоги, кажется, заткнулся. Агенты безопасности вообще сказали, что он и не включался, думаю, скоро мне станет лучше“».