Юрий Безелянский - Кинозвезды. Плата за успех

Но цвет лица всё же не главное, главное — то, что со временем она выработала свой собственный стиль, в котором не было ни грана вульгарности, свойственной многим актрисам. Ее стиль — изысканность и благопристойность. Ее биограф Роберт Лейси отмечает, что Грейс Келли воплотила в себе самый заветный американский образ эпохи 50-х годов — времени правления президента Эйзенхауэра. В некотором роде, она стала явлением того же порядка, что и загородные клубы, солодовое молоко и журнал «Ридерз Дайджест».

У нее был нежный голос и особая интонация. Если у Мэрилин Монро в интонациях слышался откровенный призыв «потискай меня», а у Мей Уэст — «переспи со мной», то голос Грейс Келли словно бы говорил: «Возьми меня нежно за руку».

Следующий этап театральной карьеры Грейс Келли — 1949 год, Бродвей. Здесь 16 ноября она сыграла в пьесе Стриндберга «Отец», правда, успех был весьма скромный. Далее последовало участие в различных телевизионных программах: в спектаклях Си-би-эс и Эн-би-си. Видеозапись еще не была изобретена, спектакли шли «вживую», и у актеров не было права на ошибку, но именно это было хорошей актерской школой. С 1950 по 1953 год Грейс сыграла более, чем в 60 телепостановках, подтвердив свой достаточно высокий профессионализм и плюс к этому большую терпимость и доброжелательность к партнерам.

И, наконец, 1951 год — приглашение в Голливуд, где она снялась в эпизоде в фильме «14 часов». Но лиха беда начало. Впереди были новые приглашения. Новые картины с известными киноактерами и режиссерами. Премия «Оскар»…

Внешне Грейс Патриция Келли выглядела недотрогой. Длинноногая блондинка с холодным красивым лицом. Но мало кто знал, что внутри ее сжигает плотский огонь.

Девственность Грейс потеряла еще в Филадельфии и как-то мимоходом: зашла в гости к подруге, той не оказалось, и муж подруги легко затащил ее в постель.

В Нью-Йорке Грейс поселилась в респектабельной «Барбизонской гостинице для женщин», которая словно магнитом притягивала молодых повес и начинающих донжуанов. Именно таким оказался некий Херби Миллер, с которым Грейс училась в академии и упражнялась в постановке голоса. И не только голоса. Херби Миллер вспоминал о том, какое впечатление произвела на него Грейс Келли: «Моим глазам предстало ангельское создание». Это «ангельское создание», к его большому удивлению, оказалось еще и чувственно-пылким.

За Херби Миллером последовали другие мужчины, не случайно ведь Грейс Келли попала в книгу «100 великих любовниц» (изд. «Вече», Москва, 1998). Среди прочих ее возлюбленных назовем известного голливудского актера Алекса д'Арси. Он был вдвое старше Келли, и она ему казалась чересчур робкой и застенчивой девушкой из хорошей семьи, поэтому он произнес ритуальную фразу: «Если ты хочешь, дорогая, то это прекрасно, и мы поедем ко мне. Если нет — я совсем не огорчусь, ибо мне достаточно быть просто знакомым с такой очаровательной женщиной, как ты». Разговор этот происходил в такси, и вместо ответа Грейс Келли бросилась к Алексу в объятия. Этот порыв удивил много видевшего на своем веку ловеласа.

На втором курсе академии на пути Грейс оказался 30-летний режиссер Дон Ричардсон. Он вел параллельный курс студентов, но не мог не приметить красивую Грейс. Однажды они столкнулись в лифте, когда к Келли грубо приставал какой-то грубиян-студент. Ричардсон защитил девушку. И чтобы не случилось дальнейших инцидентов, решил проводить бедную жертву домой. В свою очередь, Грейс предложила зайти в ее квартиру выпить кофейку. Ричардсон не мог отказать красивой молодой женщине, да и самому было любопытно посмотреть, как живут такие красотки. Уже в квартире, как истинный джентльмен, Дон предложил сварить кофе и отправился на кухню. Когда он возвратился с чашкой горячего кофе, то чуть ее не уронил: на диванчике лежала совершенно обнаженная Грейс в томительной позе ожидания любви. Это был волшебный подарок.

Впоследствии Дон Ричардсон вспоминал: «У нее было потрясающее тело. Она казалась мне чем-то вроде роденовской статуи. Прекрасная нежная фигурка: небольшая грудь, узкие бедра и какая-то полупрозрачная кожа. Она была самым прекрасным созданием из тех, что я когда-либо видел обнаженными. И я лежал рядом с ней и начинал понимать, что влюбился в нее, что это нечто большее, чем заурядная постельная сцена. Я чувствовал, как меня охватывает какая-то неодолимая тяга к ней. Я влюбился в ее запястья. Я влюбился в ее щиколотки. Я влюбился в горячую кровь, что текла под нежной, полупрозрачной кожей. Я ощущал, что обязан взять ее под свое крыло, защитить и оградить от невзгод; а кроме того, она, казалось, испытывала ко мне такое же пламенное чувство. Эта ночь стала для нас ночью экстаза…»

Спонтанная связь перетекла в длительный любовный роман, в котором были все составляющие: чувство, страсть и ревность. Дело плавно шло к свадьбе. Но она не состоялась. Джек Келли, узнав о выборе дочери, пришел в ярость. За кого?! За какого-то там режиссера! Да к тому же еврея! — никогда! Никогда, — не менее твердо подтвердила и мать.

Родители сказали одно, Грейс решила по-своему, и любовь-страсть продолжалась в так называемом гражданском браке без официальной регистрации. Грейс мечтала о театре, где бы она выступала в качестве примадонны, а Дон Ричардсон исполнял роль главного режиссера. Такое бывает. Но не часто.

В случае Грейс Келли такого счастливого творческого дуэта не получилось. Во-первых, Дона Ричардсона постоянно допекали родители Грейс, нетерпимость и ненависть которых к нему постоянно возрастала. Во-вторых, Дон обнаружил, что он не единственный любовник своей любимой студентки. Это было уже слишком…

Некоторые биографы Грейс утверждают, что ей в детстве не хватало родительской ласки, и прежде всего ласки отца, и она бессознательно искала любовника-родителя, мужчину значительно старше себя, зрелого, опытного, который мог бы ее любить, ласкать и защищать. Это подтверждает и список ее избранников. Один из них, 50-летний распорядитель банкетов знаменитого отеля «Уолдорф-Астория», Филипп фон Валендорф, прожженный любитель и ценитель женщин. Он даже намеревался жениться, но снова возникли родители Келли. И вновь прозвучало грозное «никогда!»

Еще один поклонник Грейс Келли — иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви. Их знакомство и встречи немедленно попали в колонки светской хроники. Именно оттуда Маргарет Келли узнала, что ее дочь получила от шаха дорогие подарки. Она незамедлительно прилетела в Нью-Йорк и потребовала, чтобы Грейс вернула презент. Грейс с грустью рассталась с золотой косметичкой, украшенной бриллиантами, золотым браслетом с часами, тоже с бриллиантами и жемчугом, брошью в виде золотой птички с бриллиантовыми сверкающими крылышками и сапфировыми глазками. Маргарет посчитала, что таким образом восточный монарх покупал любовь ее дочери. Но шах не только жаждал любви красивой молодой американки, но и хотел взять ее в жены. На этот раз взбрыкнула сама Грейс: быть шахиней, конечно, неплохо, но ехать за этим из Америки в какой-то далекий Иран, — это уже глупость.