Юрий Безелянский - Знаменитые писатели Запада. 55 портретов

Сартр отрицал существование людей, а если они есть, то его знаменитая формула: «Ад — это другие». Полная философия отчаяния. «История каждой жизни — это история поражения».

2 сентября,1939 года Сартра призвали на войну. Он начинает вести дневник и 14 сентября записывает: «Я отправился в армию „стоиком“, это предполагало, что мне пришлось, с одной стороны, перечеркнуть всю прошлую жизнь, а с другой — принять будущее, в котором собственных моих возможностей больше не существовало».

Никакой героики. Никаких подвигов. По косоглазию Сартр попал не на передовую, а в нестроевой метеоотряд — следить за приборами, определяющими погоду. Свободного времени много, и Сартр начинает писать трилогию «Дороги свободы» и дневник, который он вел до самого немецкого плена в июне 1940 года. Дневник огромный, в нем Сартр фиксирует все — вещи, людей, свое настроение, свет луны, мимику офицеров, перебранки солдат, свое впечатление от прочитанного у Андре Жида, Экзюпери, Достоевского, Кафки, свое самочувствие и рефлексию. «Даже на войне мне все нипочем. Потому что я сразу думаю о том, чтобы записать, что чувствую и что вижу…» Это не «Война и мир» Толстого, а это всего лишь движение по направлению к Ничто, — чистый Сартр.

В 1940 году Сартр попадает в немецкий плен, в лагерь XII D под Триром. Там же в лагере для военнопленных пишет и ставит рождественскую мистерию «Бариона, или Сын грома». После выхода из лагеря Сартр участвует в печати Сопротивления и с 1945 года возглавляет журнал «Les Temps modernes» («Новые времена»).

После войны Сартр — огнедышащий философский камень: бросается от одного к другому, делает невероятные зигзаги в идеях, пытается совместить несовместимое — либерально-демократические ценности с левацким радикализмом. Многие лозунги Сартра были взяты на баррикады студенческой молодежи в майские дни 1968 года в Париже. Сартр весь в пылу борьбы: борется за предотвращение войн, за ликвидацию колониализма и неоколониализма, за предоставление независимости Алжиру (в его квартиру националисты бросают бомбы), он твердо отстаивает республиканскую демократию во Франции.

Гуманист? Демократ? Да. Но еще Сартр и великий путаник, не умеющий отделить зерна от плевел. Он защищал Сталина, Мао, Фиделя Кастро, Пол Пота и других монстров. Ему нравились и стучащий башмаком в ООН Никита Хрущев, и ультра-революционность Гевары и особый путь Тито. Сартр поразил многих своей поддержкой террористической организации Rote Armec Fraktion в Германии. Он демонстративно приехал в тюрьму для особо опасных преступников, чтобы поговорить с Андреасом Баадером (лидером группировки Баадер-Майнкоф). Правда, после беседы с ним якобы сказал: «Ну, и паршивец же этот Баадер!»

Странно, что, будучи обладателем острого аналитического ума, Сартр легко поддавался на пропагандистскую удочку, посещая Советский Союз, Кубу, Китай и Югославию. «В СССР можно критиковать кого угодно», — убежденно говорил он в 1954 году. «Если кто-нибудь еще раз дерзнет сказать мне, что в Советском Союзе преследуют верующих или что религия там вообще вне закона, я дам этому человеку по морде».

Ай-да Сартр! На Западе говорили о несвободе в Советском Союзе, о тирании властей, а Сартр уверенно говорил: «Я не встретил там рабов. Люди производят радостное впечатление. Они полностью свободны!» Конечно, в Москве Сартра встречали с широкими объятиями, — борец за мир, противник американского империализма! — и показывали ему то, что было надо. Но вместе с тем за Сартром внимательно приглядывали: а вдруг выкинет какое-нибудь идеологическое коленце? Гидом у Сартра была молодая и красивая женщина, агент КГБ, которой не составило труда соблазнить Сартра и потом писать доносы в свою «контору» о его высказываниях.

1956 год поколебал Сарта: он никак не мог понять необходимое подавление Венгерской революции, ну, а советские танки в Праге в 1968 году окончательно подорвали веру Сартра в коммунизм советского образца.

Занимаясь активно политикой, Сартр успевал и плодотворно заниматься писательским трудом. Он стремился быть одновременно Спинозой и Стендалем, бунтарем-философом и наблюдателем человеческого сердца. Пока его не поразила слепота, он писал по 6 часов в день, взбадривая себя сигаретами, алкоголем и амфетаминами.

Итог написанного немалый: 700 страниц трактата «Бытие и Небытие», 2000 страниц романов на тонкой бумаге книжной серии «Плеяда», 1300 страниц «критики диалектического разума», 3000 страниц биографии Флобера «Идиот в семье», только за десять лет (1943–1953). Сартр опубликовал четыре философских сочинения, романную трилогию, программное эссе «Что такое литература?» (по Сартру, литература должна «не созерцать мир, а его переделывать»), а еще работы о Бодлере и Жане Жене, написал 6 пьес (его «Муха» была поставлена в 194З году в оккупированном Париже), два киносценария и даже слова к песне Жюльетт Греко…

«Ни один французский интеллектуал не может оспорить в это время его первенство. Ни один писатель, ни один философ не может сравниться с ним по продуктивности. Есть феномен по имени Сартр, как в предыдущем веке существовал феномен Виктора Гюго», — мнение историка Мишеля Винока.

Сартр никогда не прятался в «башни из слоновой кости», он хотел быть и был причастным ко всем заботам, тревогам и страстям своего века. Он осознавал себя с помощью истории, внутри истории и для истории. Все его романы, рассказы, пьесы — это удивительное слияние литературы и философии, и в этом, кстати, тоже одна из причин успеха Сартра. Его слово было подобно оружию. Страстный полемист, он не боялся оскорбить или унизить, он был абсолютно свободен в своих высказываниях, свобода была для него абсолютом. «Я не связан ничем из того, что я написал». Сегодня одно, завтра — другое. Некоторые критики даже говорили об интеллектуальной шизофрении Сартра: то он — чистый сострадатель, то апологет насилия, то на стороне добра, то переходит за грань зла. «Философствующий динозавр», — как кто-то его назвал. Не случайно, когда Сартр ушел со сцены, появились книги с характерным заголовком «Нужно ли сжечь Сартра?» и «Сартр без табу».

Одними из последних работ Сартра стали пьесы «Некрасов» (1956) и «Затворники из Альтоны» (1960) В «Некрасове» писатель протестует против государственной машины как фабрики лжи, а в «Затворниках» Сартр вскрывает истоки фашистских изуверств. В этих и в других своих пьесах Сартр показывает зрителю многообразие ситуаций выбора. Ситуация — это уникальный шанс противостоять историческому Абсурду событий и сохранить собственное достоинство. Но борясь за свое достоинство, человек разделяет ответственность и за то, чтобы и у Истории было истинное человеческое лицо. Если же у Истории оказывается «абсурдное и ужасное лицо», — это означает одно: недостаток решимости бросить вызов Абсурду.