Рой Медведев - Владимир Путин

Весной 2000 года оппоненты Владимира Путина пугали его неизбежной и масштабной партизанской войной в Чечне, которая может стать безнадежной и бесконечной, ибо в такой войне победить нельзя. Однако военной истории известны разные виды как партизанской, так и антипартизанской войны, и не было никаких оснований предполагать, что российское военное и политическое руководство не найдет ответа на новые угрозы.

Есть несколько основных условий для успешной партизанской войны. Это прежде всего поддержка населением, наличие прочных баз за пределами территории военных действий и активная помощь оружием, людьми и деньгами извне. О наличии таких условий в Чечне можно было бы говорить лишь с очень большими оговорками.

К началу зимы 2000/01 года не федеральные войска, а сепаратисты оказались в критическом положении. В северных районах Чечни боевиков уже практически никто не поддерживал, и обстановка здесь оставалась спокойной на протяжении всего 2000 года. В предгорных районах большинство населения устало от войны и также не поддерживало боевиков. Многие занимали нейтральную позицию, но многие готовы были поддержать федеральную и новую чеченскую власть и с оружием в руках. Отряды чеченской милиции, комендантских рот и небольших воинских подразделений, сформированные из коренных жителей Чечни, намного превышали по численности поредевшие и лишенные единого руководства отряды боевиков. Поэтому не только все города, но и все крупные населенные пункты Чечни — на равнине, в предгорных районах и в горах — находились к концу 2000 года под контролем военных комендатур, органов МВД и структур новой чеченской администрации.

Для усиления этого контроля в декабре 2000 года было принято решение создать почти во всех населенных пунктах Чечни небольшие объединенные гарнизоны из всех подчиненных российскому командованию вооруженных формирований. Такие гарнизоны начали создаваться в 250

(из общего числа 357) населенных пунктах республики. Одновременно была расширена работа по созданию новых спецформирований для адресной работы по уничтожению боевиков. Долго противостоять такому давлению боевики и их сторонники в Чечне не могли.

К концу 2000 года у боевиков практически не осталось прочных баз за пределами зон военной активности. Им негде было приводить в порядок потрепанные отряды, отдыхать, лечить раненых. Несколько ущелий в самых труднодоступных горных районах Чечни и в Грузии могли служить убежищем только для главных лидеров — Басаева, Хаттаба, Гелаева, Масхадова и небольших групп приближенных и охраны. Даже передвижения малых групп боевиков по территории Чечни стали для них крайне опасным делом.

Политическая и моральная поддержка чеченских сепаратистов со стороны определенных кругов Запада тоже резко ослабла к концу 2000 года. Сократили помощь чеченским боевикам и те страны мусульманского Востока, которые тайно и явно оказывали ее «независимой» Чечне в 1997–1999 годах. Поэтому говорить о широкомасштабной партизанской или даже «народной» войне в Чечне против России не было никаких оснований. Некоторые из ангажированных российских газет утверждали осенью 1999 года, что «моральный дух мятежников укрепляется, они проводят наращивание своих сил и готовятся перейти в контрнаступление». Угрозы какого-то нового наступления, захвата Гудермеса, даже Грозного раздавались в июле, августе, сентябре, даже в конце декабря 2000 года и из подземного бункера Аслана Масхадова.

Необходимые меры предосторожности принимались во всех случаях, хотя, как и следовало ожидать, это был блеф запутавшегося в своих амбициях и иллюзиях, терпящего военное и политическое поражение чеченского лидера. Да, в некоторых районах Чечни все еще было неспокойно, особенно в ночное время, и мир сюда еще не пришел. Но места наиболее частых минирований и диверсионных актов составляли уже осенью 2000 года все вместе менее 10 процентов территории Чечни, а районы партизанской активности — менее 5 процентов этой территории. С тех пор эти «зоны неспокойствия» еще больше сократились.

Конечно, российское руководство хорошо понимало, что одних только военных усилий для решения проблемы Чечни недостаточно. Поэтому параллельно с мерами военного давления на боевиков на протяжении всего 2000 года шел процесс восстановления жизни. Осенью здесь начали работу более двухсот школ, несколько училищ и педагогический институт в Грозном. В республике работало в конце года более ста больниц. Во все крупные города Чечни и в населенные пункты равнинной части были проведены электричество и газ. Электроэнергия подавалась также и во многие села горной Чечни, включая Ведено. Через республику было налажено железнодорожное сообщение, в Грозном восстановлены вокзал и аэропорт. В республике был произведен ремонт шоссейных дорог и мостов. Значительная часть беженцев, о тяжелой судьбе которых так много говорили и писали осенью и зимой 1999 года, вернулась в Чечню летом и осенью 2000 года. Другие готовились к возвращению в 2001 году. Во всяком случае, это перестало быть особо острой проблемой.

Значительная часть пожилых людей в Чечне начала получать пенсии, в республику поступала помощь и от благотворительных организаций. В Чечне были восстановлены магистральные нефтепроводы, часть нефтехранилищ. К концу 2000 года в республике было добыто более ста тысяч тонн собственной нефти. Восстанавливались нефтеперерабатывающие заводы, заводы по производству строительных материалов, отдельные предприятия пищевой промышленности. В Чечне был убран первый послевоенный урожай, началось восстановление овцеводства, табаководства, пчеловодства. Работали рынки, налаживалась связь.

На территории Чечни прошли выборы депутата в Государственную думу, на которых победу одержал известный в республике чеченский общественный деятель Асламбек Аслаханов.

Чеченцы — сильная, мужественная и воинственная народность на Северном Кавказе, которая, однако, еще не сложилась как современная нация. Это небольшой по численности народ, который в границах Ичкерии насчитывал в 1995 году примерно 600 тысяч человек. Даже Аслан Масхадов, намечая несколько лет назад пути возможного сотрудничества, говорил, что чеченцы, как прирожденные воины, могли бы помогать России в обороне ее южных рубежей. Возможно, этот проект когда-нибудь и будет осуществлен. Осенью 2000 года в равнинных северных районах Чечни и в чеченских населенных пунктах Дагестана уже был проведен призыв в российскую армию, а несколько сот мальчиков из Чечни были направлены в российские кадетские училища.

Ваххабизм — это совершенно чуждая для Чечни религиозная идеология. Чеченцы никогда не были фанатиками ислама, и религиозные установления, характерные для мусульман, всегда были перемешаны здесь с более древними обычаями горцев и национальными традициями, — мы видим это по положению и роли чеченских женщин в их обществе.