Юрий Алексеев (2) - Евгений Чудаков

Потом были новые поездки на заводы, в лаборатории, в конструкторские бюро. Чудаков научился фотографировать и теперь, как завзятый репортер, щелкал камерой, благо американцы в надежде на крупные заказы позволяли. Будни проходили в напряженной, захватывающей работе, почти ежедневно дающей новое, значительное и сулящей заманчивые плоды при перенесении ее результатов на родную почву. А воскресенья и редкие свободные вечера были заняты пикниками и коктейлями, которые начинались по-разному, но заканчивались всегда одинаково — длинными разговорами об автомобилях и автомобильной промышленности.

Только за три дня до отъезда, к стыду своему, вспомнил Евгений Алексеевич о том, что необходимо купить подарки родственникам и друзьям. Сказался больным. Как студент-прогульщик, улизнул из гостиницы и целый день ходил по магазинам. Занялся этим делом так же планомерно и тщательно, как до того изучением завода и лабораторий. К вечеру два чемодана были набиты подарками.

И вот снова вокруг океанский простор, а под ногами — мерно вибрирующая палуба. И снова в корабельном ресторане — пустующие стулья и нетронутые приборы побежденных морской болезнью попутчиков. Перед высадкой на берег Европы каждому пассажиру вручают сувенир — сумку, игрушку, платочек и прочую «мелкую галантерею» с названием парохода и туристической фирмы. Приятно. Оказывается, пароходная компания делает это не столько из любви к клиентам, сколько по трезвому расчету, чтобы не растащили «на сувениры» корабельную утварь. Мода на фирменные безделушки уже обошлась нескольким пароходным компаниям потерей половины столовых приборов, пепельниц, ручек, вешалок…

Наконец — Берлин. Поезд на Москву. Шумный, дымный, бестолковый и такой родной вагон-ресторан с нарпитовскими тарелками. Еще через двое суток — Москва. Жаркое, пыльное, веселое лето 1930-го. Белорусский вокзал. Не желая беспокоить своих, Евгений Алексеевич не давал телеграммы о приезде. Потому встречающих нет. Сдав багаж в камеру хранения, Чудаков налегке выходит на вокзальную площадь. Как непохожа она на вылизанные, выскобленные площади немецких городов, на гудящие долларовой озабоченностью серые площади Нью-Йорка и Детройта! Как мило и дорого все кругом, как тепло на душе от суеты отъезжающих и провожающих, улыбок розовощеких девушек в светлых платьях, веселых выкриков лоточников.

К вокзальным подъездам лихо подкатывают автодинозавры, которых уж не увидишь на Западе, и новенькие, вполне современные такси «рено». Толкутся, зазывая пассажиров, извозчики — тоже великая редкость для путешественника из Америки. Круглые афишные тумбы и газетные стенды пестрят объявлениями.

«…Поступили в продажу билеты второй всесоюзной лотереи „Автодор“. Билеты продаются во всех коллективах и отделениях „Автодора“, в отделениях Госбанка, сберкассах, почтовых конторах, в правлениях колхозов и совхозов. Всего разыгрьшается 10 тысяч выигрышей на сумму более 438 600 рублей. В числе главных выигрышей два глиссера по 2500 рублей, двое аэросаней по 2500 рублей, 50 автомобилей по 2 тысячи рублей, 50 мотоциклов по 800 рублей, 1500 велосипедов по 150 рублей. Все выигрыши при желании могут заменяться деньгами или предметами сельскохозяйственного инвентаря. Цена билета 50 копеек…»

«…Театральный грим, косметика и парики Гослаборатории I и II Государственных театров оперы и балета (ГоТОБ)…»

«…Радиокрестьянские приемники с полным антенным набором…»

«…Венские стулья настоящего букового дерева. Цена за штуку — 6 рублей 50 копеек…»

«…Пользуйтесь только всемирно известной зубной пастой „Хлородонт“!…»

«…Практик-электромонтер. Руководство для самообразования и монтеров по устройству домашнего освещения…»

«…Шенгели. „Как писать статьи, стихи, рассказы“, 7-е издание, 1930 г.; „Школа писателя (основы литературной техники)“. Его же, 1929 г. Цена 1 рубль 55 копеек (цена указана с пересылкой). Москва, Китайгород, Старая площадь, № 7/8, или почтовый ящик 867/8…»

«…Дорога, трактор, автомобиль в специальном номере журнала „За рулем“ (бесплатное приложение)…»

Чтобы лучше акклиматизироваться, Чудаков отправился домой пешком по Тверской до бульваров, а дальше по Бульварному кольцу к Чистым прудам. У Петровских ворот заметил бойкую девчонку, продававшую с лотка пышные, румяные пирожки с мясом и с рисом. Такой голод вдруг почувствовал, будто последние полгода и не ел вовсе. А когда протянул деньги и попросил пять пирожков, неожиданно услышал, что произносит русские слова с акцентом. Девчонка насторожилась, когда купивший у нее пирожки «иностранец» вдруг без видимой причины рассмеялся, да так заливисто, взахлеб!

Дома, как ни странно, его ждали. Изучив привычки мужа, Вера Васильевна заранее поинтересовалась в Амторге временем приезда. И приготовилась. Вот уж радости-то было! На следующий день, правда, когда прибыл багаж, взрослые домашние оказались слегка разочарованными, хотя и старались не подавать вида. Подарки из Америки были весьма своеобразными. Игрушки для детей Евгений Алексеевич купил только «по автомобильной тематике». Тут были автомобильчики заводные и оловянные, игры «Автогонки» и «Автомагазин», миниатюрные гаражи и даже игрушечный автомобильный заводик, на котором из пестрых деталек за несколько минут собирался маленький самоходный автомобиль.

Вещи, которые глава семейства привез в подарок жене и родственникам, не производили впечатления заграничных. Они лишены были тех элементов эффектности, на которые так падки многие туристы в зарубежных магазинах. При близком рассмотрении можно было заметить одно общее свойство тех свитеров, платьев, полезных домашних мелочей, которые извлекались на свет из глубин обширных американских чемоданов — их надежная, основательная добротность. И спустя сорок лет многие из этих подарков продолжали исправно служить детям и внукам Евгения Алексеевича.

К вечеру того единственного дня, который Чудаков после возвращения из САСШ целиком провел дома, был распакован самый большой и тяжелый из привезенных им чемоданов. Он был доверху набит книгами, блокнотами, фотографиями и кинопленкой. Евгений Алексеевич разложил все на столе, на стульях, развесил на их спинках фотографии и, словно каменную башню вокруг себя построил, с головой ушел в осмысление результатов поездки, в думы о том, как лучше применить американский опыт в решении проблем советского автомобилизма.

Наступило новое утро, солнечное и звонкое. На подоконнике весело чирикали воробьи, во дворе под окном визжала кошка, за которой гонялись мальчишки. Мальчишки тоже визжали, потому что за ними гнался дворник с метлой. А дворник отчаянно ругался, потому что никак не мог догнать мальчишек.