Владимир Дайнес - Жуков

Как видим, события здесь представлены с чужих слов, и Жукова явно кто-то ввел в заблуждение. Как мы уже выяснили, в удостоверении от 24 мая не было и намека на замену Фекленко Жуковым. Вызывает недоумение утверждение Ворошилова о том, что он лично не знает Фекленко. Архивные документы свидетельствуют, что 27 мая во время разговора по прямому проводу с Фекленко нарком сказал: «Почему вы и Кущев, так хорошо выглядевшие в Москве, сейчас опустили крылья и вас приходится тянуть за язык всякий раз, когда нужно выяснить, что у вас делается?» [101] РГВА. Ф. 37 977. Оп. 1. Д. 38. Л. 102. Непонятно также, почему Георгий Константинович запамятовал о том, что он к этому времени занимал другую должность — заместителя командующего Белорусским округом.

Еще более запутывает эту историю Маршал Советского Союза М.В.Захаров. В книге «Генеральный штаб в предвоенные годы» он пишет, что 1 июня 1939 года во время доклада у наркома обороны возник вопрос о необходимости замены Н.В.Фекленко, причем нужен «хороший кавалерийский начальник, тем более что в состав войск, действовавших против японцев, входили монгольская конница, механизированные бригады и одна стрелковая дивизия». [102] См.: Захаров М.В. Генеральный штаб в предвоенные годы. М.,1989. С. 153 Далее Захаров, присутствовавший при докладе, пишет: «Начальник Генерального штаба Б.М.Шапошников согласился с предложением К.Е.Ворошилова, и мы стали искать подходящего командира. Я предложил назначить на эту должность Г.К.Жукова, который в то время служил в Белорусском военном округе инспектором конно-механизированной группы (в случае войны этой группой должен был командовать Г.К.Жуков)». Предложение, теперь уже якобы Захарова, было принято.

Нет смысла приводить пространные доказательства того, что Жуков, Денисов и Чернышев прибыли в штаб 57-го особого корпуса не утром 5 июня, а значительно раньше. По архивным документам, они уже 30 мая направили в Москву донесение об обстановке и действиях корпуса.

…Рано утром 27 мая после авиационной подготовки сводный отряд полковника Ямагата перешел в наступление и прорвал оборону частей 57-го корпуса. В донесении от 30 мая отмечалось: «…В течение 28 мая шел исключительно неорганизованный бой, управляемый только командирами подразделений…В течение 29 мая противник занимал высоту 2–3 км восточнее Халхин-Гола. Части группы, усиленные двумя батальонами 9-й мотобригады, наступая в лоб, пытались овладеть высотами; к исходу 29 мая части закрепились на реке, имея главную группировку западнее реки Халхин-Гол. В результате исключительно неорганизованного боя части в течение 28 и 29 мая понесли ориентировочно потери: убитыми — 71, ранеными — 80, пропавшими — 33».

Среди причин потерь и неудовлетворительного боя отмечались «тактически неграмотное решение и легкомысленное отношение командования и штаба 57-го стрелкового корпуса к организации боя, отсутствие учета маневренной возможности и тактики противника», отсутствие взаимодействия самолетов И-15 и И-16, которые выпускались в бой «малыми группами и с интервалом, в результате чего японская авиация уничтожала нашу авиацию» (с 21 по 28 мая противник сбил в воздушных боях 17 советских самолетов. — В.Д.). «…Партийно-политическая работа не конкретна, руководство недостаточно, незнание настроений и нужд личного состава…» [103] Цит. по: Краснов В.Г. Неизвестный Жуков. С. 100–101.

Любопытно, что, вспоминая о своей первой поездке непосредственно в район боевых действий вместе с комиссаром корпуса, Жуков пишет: «В пути комиссар подробно рассказал о состоянии корпуса, его боеспособности, о штабе, об отдельных командирах и политических работниках. М.С. Никишев произвел на меня очень хорошее впечатление. Он знал свое дело, знал людей, их недостатки и достоинства». [104] Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1. С. 242. Возможно, Георгий Константинович не хотел в своих воспоминаниях обижать политических работников, а возможно, его поправили свыше, как это не раз делалось, когда он работал над своей книгой. О том, что партполитработа в корпусе была неудовлетворительной, неоднократно сообщалось в различного рода донесениях. Так, Чернышев в своем докладе начальнику Политуправления РККА от 15 июня действия комиссара оценивал отнюдь не радужно и подчеркивал, что донесение Никишева от 13 июня «по части анализа событий и выводов — необъективно, в нем не показана действительная картина частей во время событий».

Обострение обстановки на государственной границе Монгольской Народной Республики встревожило советское правительство не на шутку. Нарком иностранных дел В.М.Молотов в выступлении 31 мая на третьей сессии Верховного Совета СССР заявил: «Кажется, уже пора понять кому следует, что Советское правительство не будет терпеть никаких провокаций со стороны японо-маньчжурских воинских частей на своих границах». Наиболее важным в речи наркома было предупреждение, что границу МНР в силу заключенного договора Советский Союз будет защищать так же решительно, как и свою собственную.

Япония пыталась представить дело таким образом, что причиной боевых действий стала агрессия со стороны МНР. Японское телеграфное агентство в начале июня сообщало: «…Объединенные внешнемонгольские и советские войска пытались окружить Номон-Хан, к востоку от озера Буир-Нур. Однако их попытки оказались безуспешными в результате удачного флангового обхода, предпринятого японскими войсками и закончившегося вытеснением советских и внешнемонгольских войск из пункта переправы через пограничную реку Халха. Действия японо-маньчжурских войск с 25.5 по 31.5 успешно закончились изгнанием всех вторгшихся за границу войск».

Тем временем неудачи наших войск продолжались, и вся ответственность за них возлагалась на командование 57-го корпуса. «В штабе корпуса, — говорилось в очередном донесении Ворошилову инспекторской группы во главе с Жуковым от 3 июня, — сейчас хорошо работает только начальник штаба корпуса тов. Кущев и один отдел АБТ (автобронетанковый. — В.Д.). Остальные отделы работают плохо. Индивидуальная подготовка штабных командиров и сколоченность штаба в целом неудовлетворительная, особенно плохо налажено взаимодействие отделов штаба. Прямым виновником неподготовленности штаба является командование корпуса — не выполнило ваш приказ № 113 по подготовке штаба… Фекленко, как большевик и человек хороший, и, безусловно, предан делу партии, много старается, но в основном мало организован и недостаточно целеустремлен. К проведению этой операции он заранее подготовлен не был, не был готов и его штаб. Более полную оценку Фекленко можем дать только после тщательного его изучения». [105] Цит. по: Краснов В.Г. Неизвестный Жуков. С. 101–102