Владимир Дайнес - Жуков

Западные приграничные военные округа Красной Армии насчитывали к этому времени 170 дивизий, 2 отдельные стрелковые и 12 воздушно-десантных бригад. Эти силы были относительно равномерно распределены вдоль всей границы и рассредоточены на большую глубину (третий эшелон прикрытия располагался на расстоянии 100–400 километров от границы). Всего группировка советских войск на Западном театре военных действий насчитывала 3 миллиона человек, около 39,4 тысячи орудий и минометов, 11 тысяч танков и более 9,1 тысячи боевых самолетов. [204] См.: Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Военно-исторические очерки. В 4 кн. М., 1995. Кн. I. Суровые испытания. С. 94.

Противник имел превосходство в живой силе в 1,3 раза, равное соотношение по орудиям и минометам, но уступал советским войскам в 2,1 раза по количеству боевых самолетов и в 2,7 раза — по танкам. Но по качеству боевой техники безусловное преимущество было на стороне Германии. Кроме того, ее войска были полностью укомплектованы и развернуты, оснащены современным транспортом и находились в полной боевой готовности.

Оценивая состояние советских войск, выдвинутых к западной границе, большинство исследователей сходятся во мнении, что они не были подготовлены ни к обороне, ни, тем более, к наступлению. Жуков отмечал, что война застала страну в стадии реорганизации, перевооружения и переподготовки вооруженных сил, создания мобилизационных запасов и государственных резервов: „Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М.Шапошников, К.А.Мерецков, ни руководящий состав Генштаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях. Этого не учитывали и не были к этому готовы наши командующие и войска приграничных военных округов. Правда, нельзя сказать, что все это вообще свалилось нам как снег на голову. Мы, конечно, изучали боевую практику гитлеровских войск в Польше, Франции и других европейских странах и даже обсуждали методы и способы их действий. Но по-настоящему все это прочувствовали только тогда, когда враг напал на нашу страну, бросив против войск приграничных военных округов свои компактные бронетанковые и авиационные группировки. Советское правительство делало все возможное, чтобы не давать какого-либо повода Германии к развязыванию войны. Этим определялось все. В целом военная теория тех лет была, как говорится, на уровне времени. Однако практика в известной степени отставала от теории…“ [205] Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1. С. 324

Но в любом случае можно было успеть привести все вооруженные силы в полную боевую готовность, провести в стране мобилизацию и развернуть войска до штатов военного времени, сосредоточить и развернуть их в районах западных границ. Однако стремление любой ценой выиграть время, избежать войны превратилось у Сталина в убежденность, что ему удастся все решить мирным путем. Надеясь на свою „мудрость“, отмечал Жуков, Сталин перемудрил себя и не разобрался в коварной тактике и планах гитлеровского правительства. Он требовал вести осторожную политику и проводить мероприятия оперативно-мобилизационного порядка так, чтобы не спровоцировать войну с Германией. Сталин считал необходимым убедить гитлеровское руководство в желании советского правительства и в дальнейшем поддерживать добрососедские отношения и с этой целью до последнего дня требовал от наркомата внешней торговли точно в установленные сроки осуществлять все товарные поставки, в том числе уголь, хлеб, нефтепродукты и другие стратегические материалы. Как известно, эти поставки в Германию осуществлялись по 21 июня 1941 года включительно.

„В период назревания опасной военной обстановки , — подчеркивает Жуков, — мы, военные, вероятно, не сделали всего, чтобы убедить И.В.Сталина в неизбежности войны с Германией в самое ближайшее время и доказать необходимость провести несколько раньше в жизнь срочные мероприятия, предусмотренные оперативно-мобилизационным планом.

Конечно, эти мероприятия не гарантировали бы полного успеха в отражении вражеского натиска, так как силы сторон были далеко не равными. Но наши войска могли бы вступить в бой более организованно и, следовательно, нанести противнику значительно большие потери. Это подтверждают успешные оборонительные действия частей и соединений в районах Владимира-Волынского, Равы-Русской, Перемышля и на других участках юго-западного направления“ . [206] Там же. С. 361–362.

…Среди тех, кто в последние дни и часы перед войной находился непосредственно у границы, но с западной ее стороны, был немецкий генерал Г.Гудериан. „Тщательное наблюдение за русскими, — вспоминал он, — убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками. Работы по укреплению берега едва ли хоть сколько-нибудь продвинулись вперед за последние недели. Перспективы сохранения момента внезапности были настолько велики, что возник вопрос, стоит ли при таких обстоятельствах проводить артиллерийскую подготовку в течение часа, как это предусматривалось приказом. Только из осторожности, чтобы избежать излишних потерь в результате неожиданных действий Русских в момент форсирования реки, я приказал провести артиллерийскую подготовку в течение установленного времени“. [207] Гудериан Г. Воспоминания солдата / Пер. с нем. Смоленск, 2003. С. 208.

21 июня Г. Димитров связался по телефону с Молотовым и передал ему предупреждение Чжоу Эньлая, полученное тем от Чан Кайши, о начале 22 июня войны Германии против СССР.

На исходе 21 июня Жукову позвонил начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал М.А.Пуркаев, который сообщил о перебежчике, заявившем, что немецкие „войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня“. Жуков немедленно доложил об этом Сталину, который вызвал его к себе вместе с Тимошенко.

На этот раз Тимошенко и Жуков поехали в Кремль, взяв с собой проект директивы войскам и твердо договорившись любой ценой добиться разрешения о приведении войск в полную боевую готовность. Когда они, а вместе с ними Буденный, в 20 часов 50 минут вошли в кабинет Сталина, там находились Молотов, Ворошилов, Берия и Маленков. Сталин, выслушав генералов, подозрительно спросил: „А не подбросили ли нам этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?“ Тимошенко уверенно ответил, что сведения, полученные от перебежчика, совпадают с другими многочисленными данными. На вопрос Сталина, что предлагается в сложившейся ситуации, Тимошенко сказал: „Необходимо немедленно дать директиву о приведении войск приграничных округов в полную боевую готовность и занятии ими оборонительных рубежей“.