Г. Тринчер - Рутгерс

Коробкин, ставший полновластным хозяином, продолжает разваливать колонию.

Бюро АИК Кузбасс в Нью-Йорке закрылось. Большинство иностранцев покинуло Кемерово. Там остались лишь немногие, главным образом коммунисты. Некоторые потом уехали на новостройки — на Турксиб, на Сталинградский тракторный завод.

Уже весной 1927 года комиссия НК РКИ обследовала работу АИК Кузбасс. В мае Коробкина сняли с поста директора, в июне исключили из партии, а затем арестовали. Вместе с Коробкиным на скамью подсудимых попала часть привезенных им спецов.

2 февраля 1928 года выездная сессия Сибирского краевого суда рассмотрела дело по обвинению Коробкина и его бывших служащих. Коробкину вменялось в вину, что он допустил злоупотребление предоставленной ему по службе властью и халатно относился к служебным обязанностям. В результате этого последовал развал работы в АИК — тресте государственного значения.

Особо отягчающими вину обстоятельствами суд считал изгнание значительного количества специалистов-иностранцев, приглашение негодных работников, не бывших специалистами, трату значительных сумм на предметы роскоши, составление неверного, необоснованного производственно-финансового плана. В результате убытки колонии составили 4 917 550 рублей 92 копейки.

По приговору суда Коробкин был присужден к восьми годам тюремного заключения.

— И все-таки наш эксперимент удался, — говорил Себальд перед своим отъездом из Москвы. — Недешево нам это стоило. Наш маленький интернационал в Сибири создал большое индустриальное предприятие. И все это остается и будет расти. Мы показали, что может сделать международная солидарность рабочих,

Рутгерсы снова, в который раз, возвращаются в родную Голландию. Отдых и заботливый уход Барты постепенно восстанавливают силы Себальда. И вместе с новыми силами появляются новые мысли и планы.

Себальд привык быть на переднем крае жизни. В юности таким передним краем в строительстве был железобетон, в политике — социализм. Потом передним краем революции стала Советская Россия, и Себальд связал с ней свою судьбу. Сейчас основная проблема современного общества — крестьянский вопрос, недаром Ленин придавал ему такое значение. И Себальд понимал, что индустриализация — это лишь одна сторона успеха, лишь половина его, если не осуществить союз рабочих и крестьян. В результате неравномерного развития города и деревни всегда страдают крестьяне. В этом Себальд убедился на живом опыте, сталкиваясь с населением в разных странах — в метрополиях и колониях. Теперь этот опыт пополнился впечатлениями о положении крестьян в Советской России. Настала пора обобщить виденное, заняться серьезной научной работой.

Голландия, которой не грозили никакие хозяйственные потрясения, была, казалось, наиболее подходящим местом для нее. Но с тех пор как Себальд проездом из Италии в Россию останавливался в Вене, он не забыл своеобразной прелести этого города. Все привлекало в нем: и мягкий климат, и прекрасные библиотеки, и дружба, завязавшаяся с Гансом Вертгеймом.

Себальд с Бартой и шестнадцатилетней Гертрудой переехали в Вену. Они поселились в двух меблированных комнатах у подножия Каленберга.

Обедневшая послевоенная Вена не потеряла своего очарования, тяги к веселью, к легкой радостной жизни. И вместе с тем здесь особенно резко выступали противоречия капиталистического мира. Хорошо организованный рабочий класс Австрии славился сильными профсоюзами, вооруженным шуцбундом. Но все это было в руках социал-демократии. Вену называли крепостью II Интернационала. Коммунисты были оттеснены, влияние их на рабочие массы ограничено. Даже многие тысячи безработных находились под влиянием социал-демократов.

И вместе с тем разве не облетела мир весть о революционном восстании в Вене в июле 1927 года, о пожаре Дворца юстиции, подожженного пролетариями в знак протеста против оправдательного приговора нацистским убийцам.

Теперь ничто не напоминало больше о восстании масс. Отто Бауер, глава социал-демократической парламентской оппозиции, уже не твердил о будущей революции, не грозил, что рабочие уничтожат буржуазное государство.

Бургомистр Зейтц призывал к спокойствию и порядку. Он гордился своей милой «красной» Веной с ее многочисленными муниципальными домами, бесплатными плескательными бассейнами для детей, роскошными садами, национализированным городским транспортом и энергетическими предприятиями.

Кто вспоминал теперь о том, что говорилось в парламенте после поджога Дворца юстиции? «Сто убитых — это жертвы произвола полиции, стрелявшей в венских рабочих», — возмущался тогда Отто Бауер. А канцлер Зейпель, монах в сюртуке, вождь правительственной партии, поправлял его: «Почему вы говорите о ста убитых, ведь их только 97?»

Кто еще думает о том, что было время, когда на пестрых тумбах для афиш, стоящих на роскошной Рингштрассе, можно было прочитать вызов писателя Карла Крауза: «Господин полицейский президент Шобер, я требую вашей отставки».

День за днем Себальд работает в библиотеках, пишет свою книгу «Крестьянский вопрос». Тема ставится широко: как развивается сельское хозяйство в социалистической России, в капиталистических странах Европы и в Америке, в огромных областях Индонезии и Китая, томящихся под колониальным гнетом.

Работа над книгой не мешает Себальду поддерживать широкие связи со старыми и новыми друзьями. Живое общение, обмен мнениями с единомышленниками и политическими противниками — необходимое дополнение к его научным занятиям. Постоянными гостями Себальда становятся венские коммунисты Ганс Вертгейм, Франц Коричонер.

Себальд один из основателей австрийского Общества друзей Советского Союза. По вечерам он читает публичные лекции о Советской России. Он рассказывает о своих личных впечатлениях и наблюдениях, приводит факты, хорошо известные ему, как инженеру, руководителю большого промышленного предприятия в Кузбассе. Он отвечает на сотни вопросов рабочих, интеллигенции, представителей буржуазии.

На каждой лекции Себальда неизменно присутствует полицейский чиновник, но в чем можно обвинить этого иностранного подданного Рутгерса — в его речах нет ничего возмущающего покой и порядок Вены.

Покой и порядок в «красной» Вене… Полицейский президент Шобер не ушел в отставку. Твердолобый церковник Зейпель крепко держит власть в своих руках. Все чаще маршируют по улицам Вены колонны молодчиков в коричневых рубахах. Все ожесточенней схватки между рабочими и национал-социалистами. В Германии Гитлер подбивает своих приверженцев захватить власть. Немецкий народ готовят к походу на Восток — дранг нах Остен.