А Тимашев - Воейков

Воейков осматривал приборы, знакомился с записями, беседовал с метеорологами.

— Вы повесили термометр на стене, освещенной солнцем. Но имейте в виду, вечером он будет показывать температуру более высокую, чем действительная. Стена нагревается за день. Показания термометра будут неправильными.

— Вы сравнивали температуры на склонах и на дне оврага? Вот у меня в Самайкино разница температур на склоне и на дне оврага не меньше двух градусов, а в конце сентября на дне оврага температура ниже, чем на склоне, на целых шесть, а то и на восемь градусов. А у вас какая разница?

— Смотрите, дождемер поставлен так, что дождь не будет туда попадать: ветер будет его проносить мимо. Александр Иванович вынимает записную книжку и набрасывает чертеж, объясняя, где и как надо установить дождемер.

— А вот это у вас хорошо сделано. Инструмент правильно установлен и в полном порядке. Записи четкие. Ну, посмотрим, какие же результаты?

Александр Иванович усаживается рядом с ободренным наблюдателем и начинает деловой разбор заметок.

Стоит задать вопрос о причине того или иного явления, и профессор охотно объяснит в форме, доступной каждому, почему давление или температура повысилась или понизилась, чем вызывается то или другое направление ветра, приведет примеры, расскажет о замеченном во время дальних путешествий, посоветует прочитать книжку или статью, из которой можно почерпнуть нужные сведения.

Но пора двигаться дальше. Ученый прощается. Собеседник с сожалением расстается с Воейковым. Как все становится ясным после разговора с этим человеком! Интересней кажется теперь и работа на станции. Встреча с Воейковым открывает новые горизонты, дает направление всей работе. Ах, какая досада, ведь вот забыл задать ему еще один важный вопрос!

Но особенно беспокоиться по этому поводу нечего. Ведь можно написать ученому в Географическое общество. Все знают: не было случая, чтобы Воейков не ответил на письмо. Правда, трудновато разобрать его почерк. Может быть, придется пригласить двух-трех приятелей, чтобы совместными усилиями расшифровать какое-нибудь загадочное слово. Но зато немалое удовольствие показать знакомому письмо от самого профессора Воейкова!

А что же сейчас делает профессор Воейков, только что покинувший покоренного его благожелательной доступностью наблюдателя? Не следует ли неугомонному Александру Ивановичу отдохнуть?

Об отдыхе Воейков думает меньше всего. Вечером он в кругу всех «живых людей» села или маленького городка обсуждает насущные вопросы.

Агроном рассказывает об опытных участках, о мелиорации, лесовод — о лесопосадках, работники метеорологичееких станций пытаются объяснить результаты наблюдений.

Иногда тут же, в присутствии Воейкова, в горячих спорах создаются проекты различных опытов мелиорации, строительства. Александр Иванович слушает всех внимательно, а в заключение сам берет слово. Память его изумительна. Как из рога изобилия сыплются характерные факты, сравнения. Его речь еще долго горячо обсуждается участниками этого импровизированного совещания. Хорошо бы и завтра продолжить беседу.

Но Воейкова уже нет. Ранним утром он отправился в путь. Ему нужно посетить еще много близких и дальних станций, еще и еще раз поговорить с наблюдателями о важности их работы для России, для народа. Без устали колесит он по российским просторам, привозит новости науки о климате и хозяйстве, служит связующим звеном между наукой и практикой, сообщает в одной губернии или уезде о том, что он только что видел или о чем ему писали из других.

Эта неутомимая деятельность заслужила высокую оценку общественности. В марте 1885 года Воейков на заседании одного из отделений Вольного экономического общества сделал доклад о сельскохозяйственной метеорологии. Председательствующий на заседании А.В. Советов с большой теплотой заявил, что «особенно ценным являются труды Александра Ивановича Воейкова, который с такой ревностью занялся вопросом о приурочении метеорологических сведений к России».

— Ему первому принадлежит мысль об этом, — говорил Советов, — и для осуществления ее он совершает поездки по России на собственные средства. Такая деятельность человека науки в интересах сельского хозяйства заслуживает с нашей стороны самой полной и искренней благодарности.

Эти слова не были данью вежливости — они правдиво обрисовывали роль Воейкова в развитии сельскохозяйственной климатологии.

Расширение круга работ метеорологических станций — к этому всегда стремился Александр Иванович. Ему удалось организовать регистрацию времени вскрытия и замерзания рек, продолжительности солнечного сияния. Корреспонденты следили за высотой и плотностью снежного покрова и за влиянием снега на температуру, влажность почвы и воздуха.

По предложению Вольного экономического и Географического обществ (в обеих организациях почти одновременно этот вопрос выдвигал Воейков) министерство государственных имуществ с 1885 года, наконец, начало отпускать Географическому обществу ежегодную субсидию в две тысячи рублей. Добившись этой небольшой поддержки, Воейков ухитрился открыть двенадцать метеорологических станций.

Руководимая Воейковым Метеорологическая комиссия Географического общества, получив такое солидное подкрепление, как эти станции, почувствовала себя увереннее. С успехом справилась она оо снабжением станций инструментами. Иногда удавалось обеспечить приборами и отдельных наблюдателей. Комиссия составляла инструкции, подробно разъясняла их. Особенно бережно обращались Александр Иванович и его сотрудники с материалами, поступавшими от наблюдателей. В изданиях общества, журналах, газетах публиковались о них статьи и заметки. Как это было не похоже на сонную и бюрократическую косность казенных учреждений царской России!

В борьбе за создание сельскохозяйственной метеорологии Воейков не был одинок. Его поддерживали П.И. Броунов и профессор Новороссийского [58] Так назывался до революции Одесский университет. университета А.В. Клоссовский.

Несмотря на противодействие Вильда, Клоссовскому удалось уже к концу 1886 года открыть в одной только Херсонской губернии шестьдесят семь метеорологических станций. В течение следующих десяти лет наблюдения распространились на Крым, Бессарабию и южную Украину. Число станций увеличилось до тысячи. Цифра для царской России умопомрачительная.

В центральной и северной Украине сеть метеорологических станций была создана Броуновым. Общее методологическое руководство всеми станциями, не подчиненными Вильду, оставалось за Метеорологической комиссией Географического общества.