Георгий Яковлев - Никита Изотов

Больше месяца метался Никифор на деревянной широкой кровати, укрытый пестрым крестьянским одеялом, пока болезнь отступила. Осунувшийся, с обритой головой, завитками волос на лице, он теперь ничем не напоминал лихого в боях парня, который во время привалов затягивал под гармошку любимую горняцкую песню:

Когда Никифор впервые вышел на крыльцо и огляделся вокруг, то на глазах даже слезы выступили от волнения. Глотал степной, горьковатый от дыма костра осенний воздух, думал: «Пора возвращаться в Горловку». Наверняка не смог бы объяснить, почему его, деревенского парня, так неудержимо влекло в шахтерский поселок… Отец принес новость: красные разбили деникинцев под Орлом, рвутся к Донбассу. Но только в январе 1920 года Горловка была окончательно освобождена от белых банд. Рабочие возвращались к своим домам. Изотовы решили так: сперва Никифор с матерью поедут в Горловку, жилье подготовят, а там и отец с сестрой вернутся.

Добирались до Горловки долго, где на поезде, где пешком. А пришли в поселок, ахнули. Первый рудник не работает, уныло свисает со шкивов копра стальной канат, смотрит в степь пустыми окнами шахтное здание. Землянки — какие разрушены, какие затоплены. Нашли более или менее пригодную полупещерку, поправили печь, натаскал Никифор дров и уголька мелкого из отвалов. Когда загудело в печи пламя, пошел теплый дух от нее, полегчало и на сердце.

Вернулся Изотов на центральную кочегарку — так котельную называли. Пока добирались с матерью сюда, то пообносился вконец. Носил штаны и куртку из мешковины, резиновые галоши — чуни на ногах.

Угля не было, котлы топили дровами — да сколько их в степи, не напасешься. И сила у дров не та, турбина от разогретых котлов лишь слегка поворачивалась. «Невеселые наши дела, парень, — сказал Никифору старый кочегар, — Становись у топок, паек мы тебе оформим. Власть о нас. заботится. — Вздохнул с натугой. — Только у ней самой в кармане пусто». А через несколько дней забойщики Первого рудника случайно обнаружили в тупике платформу с углем, запорошенную грязным снегом. Весть эта мгновенно облетела землянки. Собрались мужики, выкатили на руках платформу. «Историческая эта находка», — изрек Денисенко. «Почему так, сразу историческая, дядя Гаврила?» — полюбопытствовал Изотов. «А потому, что уголек этот жизню шахте даст», — строго ответил горняк.

Так и случилось. Билось тугое пламя в раскочегаренных топках, поднялось давление в котлах, заработала турбина. А за ней ожили насосы, откачивая накопившуюся в выработках рудника воду, потянули стальные канаты подъемные машины. Уже через неделю первая партия забойщиков в двадцать человек спустилась с обушками и топорами в шахту. Вечером объявили митинг. В нарядной на стол положили глыбку угля, поблескивавшую острыми краями. Вот она, первая ласточка, добыта в своей, народной шахте.

— Как хотите, а мы объявляем Первый рудник действующим, — сказал один из самых уважаемых шахтеров Елисей Ходотов.

И точно, поутру протяжно, радостно разорвал тишину поселка гудок, призывая подземную братию к спуску.

В центральной кочегарке вкалывал Никифор за двоих — все, кто мог в руках обушок держать, теперь в забоях. Да ничего, силы хватало, прямо танцевал у топок, подбрасывая уголек. «Сноровистый паренек, со смекалкой, — уважительно говорил об Изотове Денисенко. — Добрый шахтарь из него будет». Говорил так неспроста. Он часто видел Никифора на шахтном дворе, у подъема. Однажды предложил парню:

— Давай прокачу. — Кивнул на клеть. — Туда, — показал рукой на землю, — и сразу вернешься.

— Што за прогулки, — отозвался, услышав этот разговор, Ходотов, назначенный десятником. — Ежели любопытство до рудника имеет, то записывай его в забой. Подучим, тады и в клеть.

— А испужается? — спросил с умешкой Денисенко.

— Неужто? — удивился Ходотов. — Погодить тады маленько надо. Не уйдет рудник, — добавил уж мягко, — ежели душой к нему тянешься. Ныне люди с опытом нужны. Вот забои приведем в порядок…

Вернулись из деревни отец с сестрой, а мать к ним с радостью: «Во-от, сына наш отличился. Семь пудов муки за месяц заработал». Отец слушал, смотрел недоверчиво. Шутка ли, семь пудов!

Вечерами собиралась шахтерня у административного комбината с гармошками, пели, беседовали. Жили еще голодно, зато весело.

— Хоть сутками не вылазь из шахты, — высказался среди собравшихся как-то вечером Денисенко. — Теперь мы, братцы, на себя работаем, на свою страну. Что сделаем — то наше, что заработаем — тоже наше.

И немудреные эти слова отразили общее настроение людей, смотревших ныне вокруг себя в родном поселке иными глазами — пытливыми глазами хозяев, желающих своими руками сделать что-то хорошее, доброе в этой новой жизни, которую пока понимали больше сердцем, чем рассудком.

В марте 1920 года в Горловку приехал председатель ВЦИКа М.И. Калинин. Прибыл он специальным поездом из нескольких вагонов. На одном из них, товарном, была надпись: «Шахтерам от фронтовиков». Отрывая от своих скудных запасов, Москва посылала горнякам Горловки продукты, обувь, одежду, ткани, Первая беседа с горняками состоялась в вагоне. Михаил Иванович внимательно слушал председателя рабочего правления Первого рудника Даниила Галицева, переспрашивал, делал пометки в блокноте. Нужд у горняков накопилось немало, не все можно было решить на месте, так вот сразу.

— Помогали Донбассу и будем помогать, — подытожил разговор Калинин. Пытливо оглядел собравшихся в вагоне горловчан. — Привез вам большой привет от Владимира Ильича Ленина. Просил меня передать вам, что с углем очень плохо. Разруха всюду, а без топлива… Сами знаете. Шахтеров Первого рудника особо отметил, просил поднапрячься, побольше давать уголька. Знаем, трудно пока, но заверяю вас, товарищи, скоро лучше жить станем. А в вашу шахту спуститься хочу. Проведем вот общий митинг, так сразу и приеду на Первый…

Неизвестный фотограф запечатлел момент, когда Михаил Иванович, выехав на-гора, шел от клети в нарядную в сопровождении председателя рабочего правления шахты Галицева и секретаря партячейки Чиркина. В робе, с шахтерской лампой в руке, в другой трость, на голове круглая войлочная защитная шапка. Газета «Беднота» 1 апреля 1920 года писала: «Председатель ВЦИКа тов. Калинин при посещении Горловских рудников спускался в шахту № 1, где провел некоторое время за работой…»

В нарядной Первого рудника тесно, горняки сгрудились плотно даже и з коридоре. Еще бы, сам Калинин делится впечатлениями.