Оливер Харрис - Письма Уильяма Берроуза

Сдается мне, Аллен, что «практичные» люди — вроде литагентов, издателей, юристов — страдают некой клинической формой дурости. Той бабе перво-наперво надо было прочесть мой контракт с «Эйс букс», узнать, сохранило ли оно за собой какие-то права, списаться с «Эйс букс» и напрямую с ними перетереть. Так нет же, она отказалась читать контракт, типа не обязательно его присылать, потому как «положение дел достаточно ясное». На основании каких фактов она подобной ясности достигла, я даже не представляю. Есть, наверное, в мире бизнеса какие-то свои ухищрения, и понять их нам, мечтателям, нечего и надеяться. […]

А Филлис Джексон, дурища, потеряла рукопись романа Джека [242] Филлис Джексон была литагентом Джона Клеллона Холмса в «Эм-си-эй», ей же в конце 1952 г. Керуак отослал рукописи «На дороге», «Доктора Сакса» и «Мэгги Кэсседи». На какое-то время рукопись «На дороге» потерялась. — Примеч. О. Харриса. . Да что у них с головой вообще?! Если когда-нибудь открою собственное дело, то на работу стану принимать исключительно тех, кто не имеет опыта в бизнесе, потому как не желаю бороться с кретинизмом персонала.

Дальше — твое письмо. Проведу эксперимент. Я только что курнул и буду писать как на духу. Трижды затянулся нефиговым косячком и вот меня вштырило, заколбасило…

Поехали. Твои афоризмы о любви… согласен. От всей души согласен. […] Пожил я на свете и допетрил: спасение — не в том, чтобы быть любимым, а в том, чтобы самому любить. Почти все совершают типичную ошибку, типа: «Я спасусь, если меня кто-то полюбит». Не спорю, однако есть непонятки: где здесь общие наблюдения Феноменов? (Господи, я сказал Феномены? Любовь — Феномены? Я, будто великий писатель, строчу лукавые и тошнотворные письмишки [243] Эти два абзаца в оригинале письма Берроуз основательно перечеркал, однако сам же перепечатал их почти дословно в ноябре 1955-го — при подготовке второй главы «Интерзоны»: «Письма и дневники Ли». — Примеч. О. Харриса. .) […] [244] Отсутствуют машинописные страницы 3, 4 и 5. — Примеч. О. Харриса. .

Тибетский буддизм — интересный, зараза. Обязательно почитай о нем, займись, если еще не пробовал. Когда-то — лет пятнадцать назад — я проводил мистические эксперименты, изменившие мой взгляд на мир. Практиковал йогу (мы с тобой еще не познакомились). Практиковал, практиковал и пришел наконец к выводу: йога — не для человека Запада, и ни к чему нам нео-буддихизм. (Каждый раз пишу это слово по-разному, может, как-нибудь угадаю. Я учился в школе для мальчиков, где правописание почему-то не преподавали.) Йогой заниматься надо, не спорю, но не ставить же ее во главу угла, как исключительное средство спасения. Нет, йогу изучать следует как историю и сравнительную культурологию.

Занимательна метафизика дзю-дзюцу, она корнями уходит в дзен. Если во Фриско есть секция дзю-дзюцу — вступай [245] Покинув Мексику, Гинзберг поселился в Сан-Хосе у четы Кэсседи. — Примеч. О. Харриса. . Занятия им очень полезны, одни из лучших, потому что основаны на принципе расслабления, не напряжения. О Кейси разузнать прямо не терпится, и сведения искать я буду, только позже.

Опухоль в лодыжке не проходит. Врач говорит, двигаться свободно какое-то время я не смогу, а может, не смогу до конца жизни. Все потому, что инфекцию запустили, хотя от нее и от ревматизма избавиться вроде удалось. Предлагаешь лекарства прислать? Вот спасибо, но в Танжере с этим дело обстоит хорошо. (Не то что в Греции. Там, говорит Кики, даже самое распространенное лекарство трудно достать.) Скармливаешь врачу симптомы, и он выдает все возможные причины, могущие их вызвать. Например, доктор Пероне даже не подозревал о ревматизме: симптомы почти не просматривались. Теперь вспоминаю: суставы уже тогда побаливали.

Я написал Керуаку, попросил дать адреса его парижских знакомых. Если даст, отправлюсь во Францию в ближайшие две недели; наверное, кораблем до Марселя (оставив за бортом Испанию). Танжер меня никак не вдохновляет, здесь почти нет писателей. Те, кто есть — почти все друзья Боулза, которые дел со мной иметь не хотят. Видимо, сам Боулз избегает меня, наркомана [246] Берроуз впервые встретился с Боулзом в конце апреля. Тогда Боулз был болен, и «Джанки» с ним удалось обсудить очень коротко. Мнение Берроуза, будто коллега книгой не заинтересовался, ничем не подтверждается, однако в том, что касается нежелания Боулза входить в конфликт с властями, интуиция Берроуза не подвела. — Примеч. О. Харриса. . Не хочет проблем с таможней и властями вообще. Точно не знаю, однако Танжер — маленький городишко, и Боулз избегает меня откровенно. Он, Брайон Гайсин, этот художник, да и вся их тусовка. Короче, танжерская интеллигенция прекратила общаться со мной. […]

[Письмо не закончено.]

ДЖЕКУ КЕРУАКУ

[Танжер

18 августа 1954 г.]

Дорогой Джек!

Спасибо, что назвал адреса своих парижских знакомых, уже отписался Бобу Берфорду [247] Керуак познакомился с Бобом Берфордом в 1947-м, в Денвере. В 1949-м Берфорд перебрался в Париж, где работай редактором в журнале «Нью стори». — Примеч. О. Харриса. , спросил, можно ли его навестить. Ответа нет. Возможно, он по тому адресу и не живет вовсе, однако и в Европе, и в Танжере меня как-то холодно принимают. Боулз при первой встрече не проявил никакой теплоты, теперь и вовсе прячется. (Он здесь живет знает, кто я. Значит, прячется сознательно.) Танжер — город аленький, но Боулз, забыв обо мне, приглашает на чай самых жутких гомиков. Отсюда вывод: не приглашают меня злонамеренно. Похоже, Боулз боится проблем, типа его увяжут со мной и тут же — с наркотиками. Ну конечно, Теннеси Уильяме и [Трумэн] Капоте у него в друзьях, а я, разумеется, не могу пообщаться с ними, когда они сюда приезжают. Сейчас я полон решимости ехать домой, но билетов нет до октября Вообще никаких. Мне помогают несколько турагентов, однако дело по-прежнему плохо. Я-то думал поехать с тобой во Фриско, пересечься там с Алленом и Нилом, поработать на железной дороге, скопить бабосов и смотаться в джунгли Южной Америки. Теперь уже как только — так сразу.

Кики всерьез вознамерился отучить меня от наркотиков и забрал всю одежду. Один хороший врач (беглый жид из Германии) прописал кое-какие колеса для снятия ломки. Надеюсь, поможет. Когда накроет абстяг, Кики придется подмывать меня, ведь в штаны (хотя штанов-то, как нарочно, и нет) хлынут говно и ссанина… Одна радость — на кумарах, бывает, так скрутит, что аж кончаешь, без секса. И не один раз: может не отпустить, пока, как пацан, не салютуешь трижды, а то и четырежды.

Жалко, сил нет выйти на улицу и отыскать себе «объект любви», как говорят аналитики. (То есть начисто пропадает желание трахаться, когда слезаешь с наркотиков.) Фу, преснотень! Прикинь, если скажу: «Вчера нашел себе милый «объект»». Я ревную Кики — его осаждают похотливые гомосеки, а меня опутали сети Майи [248] Майя — в индуистской философии: обман, морок, иллюзорность материального мира. — Примеч. О. Харриса. . Кики — милый мальчик, с ним так приятно валяться в постели, покуривать травку и спать, заниматься любовью, позабыв обо всем, ласкать руками его стройное, крепкое тельце, дремать, обнявшись, прижимаясь плотно друг к другу, погружаясь в сладостный сон жарким полднем в прохладе комнаты, в сон столь отличный от прочих; приходят сумерки, и я, отдавшись чувству невесомости, упиваюсь дремой и близостью молоденького тельца Кики; как сладко незаметно погружаться вместе в сон, сплетая ноги, обвивая руками тела друг друга и потираясь бедрами, когда члены напрягаются и тянутся к горячей плоти.