Эрик Дешодт - Людовик XIV

«Большим стилем» для Людовика была и война. Франция при нем воевала чаще, чем при любом другом монархе, и он отлично понимал притягательность этой мужской забавы. Приближенные не пускали его на поле боя, и он утешался тем, что рисовал планы военных кампаний и эскизы формы для гвардейских полков (последнее выходило у него значительно лучше). К счастью, у него хватало ума доверять военное дело специалистам — как, впрочем, и другие отрасли, требующие профессионального подхода. В его правление ходила острота: «Король на войне — это принц Конде, в финансовых делах — Кольбер, в дипломатии — де Лионн». Имелось в виду не только и не столько то, что Людовик доверял мнению перечисленных лиц, но и то, что их успехи обычно приписывались ему. После каждой победы французской армии, одержанной Конде или Тюренном, придворные сочинители од старались перещеголять друг друга в воспевании монарха. Потом уже не требовались и победы — ни одна книга не могла выйти в свет, если ее не открывали неумеренные славословия в адрес короля. Была создана даже специальная Академия надписей для его восхваления в стихах и прозе, в бронзе и мраморе.

Понятно, что Людовик с подозрением относился ко всем, чьи слава или власть могли хотя бы отдаленно приблизиться к его собственным. Начав самостоятельное правление удалением от двора матери, чересчур долго его опекавшей, он продолжил его расправой с сюринтендантом финансов Никола Фуке, причем до последней минуты вел себя с ним так дружески, что при аресте удивленный Фуке воскликнул: «А я-то думал, что ваше величество относится ко мне лучше, чем к кому-либо!» Он не знал того, что Людовик понял еще в детстве: у монарха нет друзей и врагов, есть только подданные, которых сегодня можно миловать, а завтра при необходимости казнить. Именно он первым сказал слова, ставшие неписаным правилом тиранов XX века: «Пусть меня не любят, лишь бы боялись».

А ведь король, купающийся в почестях, по натуре был человеком одиноким, ранимым, мнительным и остро нуждался в друзьях, преданных без лести. Таких друзей он не нашел ни в министрах, ни в любовницах, ни в жене, о которой в день ее смерти только и сказал: «Это единственная неприятность, которую она мне доставила». Подобные циничные шутки были для него защитой от жизни — точнее, от затянувшейся игры в «короля-солнце», великого и непогрешимого, которая в итоге надоела уже и ему самому. Одна из самых устойчивых легенд о Людовике гласит, что он многие годы держал в темнице брата-близнеца в железной маске, чтобы избежать его притязаний на трон. В каком-то смысле король сам был Железной Маской, заключенной в тюрьму — точнее, вертящейся в сумасшедшем беличьем колесе государственной машины, с которой он себя отождествил.

Людовик никогда не произносил фразы, за которую его больше всего ругают: «Государство — это я». Зато он сказал прямо противоположное — сказал на смертном одре, когда лукавить не было уже ни сил, ни смысла: «Я ухожу, но государство будет жить вечно». Созданный им абсолютистский режим рухнул через семь десятилетий: потомки короля, как и вся Франция, не вынесли тяжести его наследия. Но для потомков — удивительное дело! — эта чугунная тяжесть обернулась легкостью марлезонских балетов, мушкетерских поединков и любовных приключений, с которыми в нашей памяти неразрывно связана эпоха четырнадцатого из Людовиков.

Вадим Эрлихман

Тридцать третий король Франции, начиная с Гуго Капета [1] Гуго Капет (987–996) — французский король, основатель династии Капетингов. Здесь и далее в примечаниях, содержащих биографические сведения о монархах (королях, императорах и т. п.), в скобках приводятся даты начала и конца правления, об остальных лицах — даты рождения и смерти. (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примечания редактора.) (включая Генриха VI Английского, коронованного в качестве французского монарха в 1431 году, но потерпевшего поражение в Столетней войне), Людовик XIV, именуемый Великим, родился 5 сентября 1638 года в Шато-Нёф [2] Построенный архитектором Филибером Делормом в царствование Генриха II (1547–1559) и расширенный Луи Метозо, этот Шато-Нёф более не существует. Пришедший в ветхость при Людовике XV (1715–1774), он был разрушен при Людовике XVI между 1777 и 1782 годами. Шато-Вьё, перестроенный Шамбижем для Франциска I (1515–1547), включает донжон времен Карла V (1364–1380) и часовню времен Людовика Святого (1226–1270). Он и ныне возвышается над Сеной и равниной Везинэ. (Прим. авт.) в Сен-Жермен-ан-Лэ, в «опочивальне короля», украшенной творениями Симона Вуэ. Стояла удушающая жара.

Этого уже не чаяли дождаться. Родители новорожденного, Людовик XIII и Анна Австрийская, были женаты уже 22 года! Между ними не было страстной любви. В течение первых четырех лет король даже не приближался к своей супруге… Затем четыре беременности окончились выкидышами. В 37 лет она уже не была молода, а король, ее ровесник, не мог похвастаться крепким здоровьем. А потому беременность королевы стала предметом столь же радостного, сколь и тревожного ожидания, ибо, согласно салическому закону [3] Салический закон, Салическая правда (лат. lex Salica) — правовой кодекс салических (западных) франков, составленный в конце V — начале VI века. При написании со строчной буквы, как в данном случае, имеется в виду одна из норм этого кодекса, согласно которой престол наследуется членами династии по нисходящей непрерывной мужской линии (сыновья государей, внуки, правнуки и т. д.). В случае смерти монарха, не оставившего сыновей, его дочери и их потомки не могут унаследовать трон, на который могут претендовать следующий по старшинству брат короля или, если того нет в живых, его сыновья. , корона наследовалась по мужской линии. В случае отсутствия наследника мужского пола трон переходил к брату короля Гастону Орлеанскому [4] Гастон Жан Батист герцог Орлеанский (1608–1660) — младший сын короля Генриха IV. , чьи легкомыслие, безволие и склонность к изменам были всем слишком хорошо известны.

В те времена король был всем. Власть Гастона Орлеанского означала бы порок на троне. Нужно было, чтобы родился мальчик!

А посему в рождении дофина [5] Дофин (фр. Dauphin) — титул наследника французского престола. Термин ведет происхождение от прозвища графа Гига IV Вьеннского, на гербе которого был изображен дельфин (фр. dauphin). Затем дофинами стали именоваться все графы Вьеннские, а область, которой они правили, получила название Дофине. В 1349 году дофины Вьеннские продали титул французской короне с условием, что его будут носить престолонаследники. все увидели чудо. У колыбели сына Людовик XIII сказал послу Венеции: «Вот чудо Божественной благодати, ибо как иначе назвать рождение такого прекрасного младенца после двадцати двух лет моего брака и четырех неудачных беременностей моей супруги?»