Эмрис Хьюз - Бернард Шоу

На пьесу нападали все виды феминистов и романтиков, утверждавших, что образ Энн Уайтфилд — это приговор всему женскому полу. Один из издателей отверг пьесу как аморальную и компрометирующую женщин. Даже современная исследовательница Одри Уильямсон считает, что Энн Уайтфилд непривлекательна в своем викторианском ханжестве и жестокой погоне за мужчиной, что ее не интересует внутренний мир Тэннера. Однако по Шоу это был всего-навсего один из женских типов; впрочем, как раз тот тип, которому поддаются интеллигентные мужчины.

Пьеса была поставлена впервые 21 марта 1905 года в «Театральном обществе». Главную роль исполнял Грэнвил Баркер, загримированный под Бернарда Шоу. Пьеса имела большой успех, о котором Пирсон писал:

«С постановкой «Человека и Сверхчеловека» Шоу стал идолом нового поколения интеллигентов и сохранял это положение в течение десятилетия. Его влияние на наиболее серьезную часть молодежи в первые годы века и, конечно, в годы, последовавшие за войной 1914–1918 годов, было значительно большим, чем то влияние, которое оказывали на нее Уэллс, Честертон, Беллок, Голсуорси, Беннет или какой-либо другой писатель».

Надо добавить, что речь здесь должна идти не только о постановке. Пьеса была опубликована отдельной книжкой, включавшей также длинное предисловие, сорокастраничный «Справочник революционера», якобы принадлежащий перу Джона Тэннера, и пятнадцать страниц афоризмов революционера, также составленных героем пьесы, членом ПКБ (Праздного класса богачей). Таким образом, в книге, кроме занимательной и веселой пьесы, содержащей отступление сугубо философского характера, читатель находил также литературное эссе, политический памфлет и подборку остроумных эпиграмм, которыми можно было блеснуть в обществе. Книга разошлась так быстро и приобрела такую широкую популярность, что Шоу решил выпустить новое, массовое издание ценой в шестипенсовик в дешевой бумажной обложке. Ведь он считал свою книгу библией эволюциониста, а «библия должна продаваться по самой что ни на есть дешевой цене», чтобы получить самое широкое распространение. И читатель не мог пожаловаться в данном случае, что на свой шестипенсовик он получал мало.

«Афоризмы, или правила для революционера», разбитые на разделы, пользовались большой популярностью в свое время; иные из них не утратили остроты и по сию пору.

Золотое правило.

«Не делай другим того, чего бы желал для себя. Их вкусы могут отличаться от твоих».

«Золотое правило заключается в том, что не существует никаких золотых правил».

Идолопоклонство.

«Искусство управления заключается в организации идолопоклонства».

«Бюрократия состоит из чиновников; аристократия — из идолов; демократия — из идолопоклонников».

«Дикарь поклоняется идолам из дерева и камня; цивилизованный человек — идолам из плоти и крови».

«Тот, кто убивает короля, и тот, кто умирает за него, оба идолопоклонники».

Демократия.

«При демократии избирают многие несведущие, тогда как раньше назначали немногие продажные».

Образование.

«Когда человек учит чему-то, чего он сам не знает, некое лицо, не имеющее к этому склонности, и выдает ему сертификат о его знаниях, лицо это получает таким образом джентльменское образование».

«Мозг дурака перерабатывает философию в недомыслие, науку — в предрассудок, а искусство — в педантизм. Отсюда университетское образование».

«Наилучшим образом воспитанные дети — это те, которые видят родителей такими, каковы они есть. Лицемерие отнюдь не первейший долг родителя».

«Тот, кто умеет делать, — делает. Кто не умеет — учит».

«Деятельность — единственный путь к знанию».

«Кто не может полностью овладеть своим собственным языком, не овладеет и чужим».

«Нельзя стать узким специалистом, не став, в строгом смысле, болваном».

«Давайте своим детям моральные и религиозные наставления, лишь уверившись, что они не примут их слишком всерьез. Лучше быть матерью Генриха Четвертого и Нелл Гуинн, чем Робеспьера и Марии Тюдор».

Брак.

«Брак пользуется популярностью, потому что сочетает наибольшее искушение с максимальными возможностями».

Преступление и наказание.

«Убийство на эшафоте — худший из всех видов убийства, потому что свершается с одобрения общества».

Слуги.

«Леди и джентльменам дозволено иметь друзей в собачьей конуре, но не в кухне».

Пороки и добродетели.

«Добродетель заключается не в том, чтобы воздерживаться от порока, а в том, чтобы не стремиться к нему».

«Самоотречение не есть добродетель: это лишь результат взаимодействия благоразумия и мошенничества».

Красота и счастье. Искусство и богатство.

«XIX век был эпохой веры в изящные искусства. Результат налицо».

Настоящий джентльмен.

«Тому, кто верит в образование, уголовное право и спорт, не хватает только собственности, чтобы стать совершеннейшим современным джентльменом».

Социальные проблемы.

«Не трать времени на социальные проблемы. Беда неимущих в их нищете; беда богатых в их бесполезности».

Случайные высказывания.

«Нам говорят, что когда Иегова создал мир, он увидел, что мир этот был хорош. Что бы он сказал сейчас?»

«Обращение дикаря в христианство есть обращение христианства в дикарство».

«Когда мы научимся петь, что никогда, никогда британцы не будут господами, мы положим конец рабству».

Самопожертвование.

«Если ты начал с самопожертвования в пользу тех, кого любишь, ты кончишь ненавистью к тем, для кого пожертвовал собой».

Итак, Шоу был на вершине славы. Каждое его слово передавала пресса. Каждую его шутку принимали всерьез и разносили по свету. Он был в расцвете таланта и писал, писал, писал. К этому периоду его жизни в наибольшей мере применимы его собственные слова о том, что с ним не случалось никаких событий, а, напротив, сам он был событием и что вся его жизнь — на витрине книжной лавки: в его трудах, в его пьесах. Потому нам не остается ничего другого, как снова и снова обращаться к его пьесам, вероятно, в большей или меньшей степени знакомым русскому читателю. Здесь лишь следует добавить несколько слов о том, как он работал над своими пьесами. Хескет Пирсон, который не раз расспрашивал об этом самого драматурга, пишет:

«Шоу никогда заранее не составлял плана и не набрасывал сюжета пьесы. Проникшись главной идеей, он усаживался за работу и полностью доверялся вдохновению, не предвидя ни того, что напишет на следующей странице, ни того, что должно произойти».