Алексей Нестеренко - Огонь ведут Катюши

В Кривце мы застали генерала Крюченкина и полковника Зубанова с их штабами и подробно доложили о всех событиях ночи и дня.

— Снарядов нет, — сказал генерал. — Тылы наши отрезаны отступающими фашистами.

В Кривце в это время кроме штабов Крюченкина и Зубанова были 14-я кавалерийская дивизия и 1-й дивизион нашего полка. У нас оставался только неприкосновенный запас снарядов на один-единственный залп.

Через некоторое время разведка донесла, что в Верхней Любовше сосредоточилось большое количество гитлеровцев. По всем признакам там был организован привал. Мы с Радченко выехали в ближайший хутор. С его окраины хорошо наблюдалась Верхняя Любовша. Она действительно была забита немцами. Видно было много машин, обозы, дымящиеся кухни. По всей вероятности, после ускоренного ночного марша гитлеровцам удалось оторваться от преследовавших их наших войск. Цель — лучше не придумаешь.

Я срочно послал офицера к генералу Крюченкину и полковнику Зубанову с просьбой разрешить залп по Верхней Любовше хотя бы одной батареей. Одновременно приказал готовить дивизион к выходу на огневую позицию. Вернувшийся из штаба корпуса офицер сообщил, что генерал Крюченкин и полковник Зубанов категорически запретили вести огонь и приказали, организовав наблюдение за противником, мне и Радченко прибыть в штаб. Когда мы прибыли к генералу, он объяснил нам:

— Большие силы противника идут двумя колоннами по дорогам справа и слева от нас. Мы вынуждены притаитьсяв балках Кривца, занять круговую оборону. Тылы наши отрезаны, в частях очень мало боеприпасов...

Зубанов добавил, что сейчас мы должны все установки поставить в аппарели, организовать круговую оборону Кривца.

К нашему удивлению, фашисты, двигаясь колоннами по дорогам на расстоянии двух — четырех километров от нашего расположения, разведку не выслали и нас не обнаружили. На вторые сутки была установлена связь с Руссияновым, и мы стали проявлять активность. Нам было разрешено дать несколько залпов одиночными машинами по отходящим колоннам. Третий дивизион нашего полка под командованием капитана П. М. Худяка следовал на Кривец через рубеж, где совсем недавно героически сражался первый дивизион. Здесь, около боевой машины, которую так и не удалось захватить врагу, пали смертью храбрых командир дивизиона В. М. Соломин, адъютант В. И. Читалин, командир батареи М. Б. Левит, командир зенитной батареи И. Д. Аристов, командир зенитной пулеметной установки А. Б. Дакулин и другие.

16 декабря в Кривце мы с почестями похоронили героев. Над могилой павших гвардейцев мы поклялись отомстить фашистам.

— Жизнь наших товарищей дорого обошлась врагу! — сказал комиссар Радченко. — От залпов наших дивизионов только под Россошным противник потерял сотни солдат и офицеров, более трехсот машин и двухсот повозок. Мы должны еще теснее сплотить свои ряды! Смерть фашистским оккупантам!..

Гремит прощальный салют. Руки гвардейцев сжимают скорбную горсть мерзлой земли...

В этот тяжелый для нас день части 1-й гвардейской стрелковой дивизии выбили противника из Россошного и овладели Верхней Любовшей. Часов в двенадцать к нам в Кривец прибыли тылы полка, ранее отрезанные противником. Нам было доставлено 8 тонн горючего, продовольствие и 770 снарядов М-13.

Наши войска, принимавшие участие в разгроме елецкой группировки врага, выходили на рубеж Нижняя Любовша, Ливны. За десять дней было освобождено свыше четырехсот населенных пунктов, в том числе города Елец и Ефремов. Фашисты потеряли здесь двенадцать тысяч убитыми и ранеными. За эти десять дней наш полк, поддерживаядивизии корпуса, прошел с боями по тылам немецких войск более двухсот километров. Елецкая группировка фашистов была разгромлена.

Подвижной группе генерала Костенко и другим войскам северного крыла командующий Юго-Западным фронтом поставил новую задачу: выйти на рокаду Тула — Орел; 61, 3, 13-й армиям и группе Костенко с утра 18 декабря перейти в общее наступление и завершить разгром 34-го и 35-го армейских корпусов гитлеровцев; к исходу 26 декабря главным силам выйти на рубеж Плавск, Чернь, Новосиль, Колпа, а группе Костенко — в район Мценска; впоследствии выйти на рубеж Белев, Поныри.

С 25 по 31 декабря 1941 года 4-й и 7-й гвардейские минометные полки залпами своих дивизионов и батарей обеспечивали продвижение дивизий 5-го кавалерийского корпуса и 1-й гвардейской стрелковой дивизии.

В дивизиях было мало артиллерии, и непосредственную огневую поддержку пехотных и кавалерийских полков осуществляли гвардейские минометные батареи. Так, только 26 декабря 1-й дивизион нашего полка, поддерживая кавалерийскую дивизию, дал пять батарейных залпов по скоплению противника и его минометным позициям в районе Высокое, Труды-Меряево, Трудки, которые затем и были заняты нашими войсками.

27 декабря при поддержке наших дивизионов 14-я кавалерийская дивизия овладела Усть-Лесками, 31 декабря 1-й и 3-й дивизионы нашего полка произвели пятнадцать батарейных залпов по скоплению пехоты, автомашин и танков противника в районе Березовец, Холопово, Веречка. Были израсходованы последние 711 снарядов М-13.

Мы не знали, когда и сколько получим снарядов. Поэтому 31 декабря дивизионы М-13 из Усть-Лесков пришлось отправить в Труды-Меряево. Сам я со штабом полка и дивизионом М-8 (7-го полка), которым командовал капитан П. И. Вальченко, остался в Усть-Лесках. Этот дивизион имел еще два залпа. В Усть-Лесках находился и штаб 14-й кавалерийской дивизии.

В эту тревожную новогоднюю ночь я был вызван в штаб дивизии. Начальник штаба майор С. Т. Шмуйло сообщил мне, что противник подтянул большое количество танков, имеет превосходство в силах и, очевидно, с утра перейдет в наступление.

— Рубеж к обороне не подготовлен, — сказал Сергей Трофимович, — противотанковые средства, по существу, отсутствуют, наши кавалерийские полки против танков вести борьбу не могут. Между нами и 1-й гвардейской стрелковой дивизией образовался большой разрыв. Ракетчикам надо быть готовым к отражению атаки противника и к отходу.

Вернувшись в свой штаб, я дал указание командиру дивизиона капитану Вальченко занять огневые позиции и держать дивизион в полной боевой готовности, а самому находиться на наблюдательном пункте.

Отдав необходимые распоряжения штабу, я тоже отправился на наблюдательный пункт. Около двух часов ночи меня снова вызвали в штаб дивизии. Сергей Трофимович сразу подвел меня к карте:

— Ну, дорогой Алексей Иванович, плохой у меня новогодний подарок. Чтобы не поставить нашу дивизию под танковый удар врага, принято решение до рассвета оставить Усть-Лески и оторваться от противника. Уходим оврагами и балками. Дорога для автотранспорта непроходима. Вам надо отходить обратно на Труды-Меряево. Не теряйте времени, действуйте самостоятельно. Оказать вам помощь, к сожалению, не можем.