Алексей Нестеренко - Огонь ведут Катюши

В своем штабе мы срочно оформили приказ, устно отданный в Лабинске, и выехали в Майкоп. В приказе гвардейским минометным частям ставилась совершенно самостоятельная задача — держать оборону, прикрывать отход наших войск к Майкопу и вести борьбу с танками противника.

На участке фронта от Курганной до Лабинска вела тяжелые оборонительные бои 40-я механизированная бригада. Она занимала оборону на широком фронте, имея чрезвычайно слабое артиллерийское усиление. В направлении Майкопа отходили подразделения частей 18-й и 12-й армий. Это были мелкие группы без артиллерии и противотанковых средств.

Нам надо было объединить усилия гвардейских минометных дивизионов, чтобы поставить на пути врага мощный огневой заслон. Посоветовавшись с Ломаковским, я решил старшим начальником ГМЧ этого направления назначить капитан-лейтенанта А. П. Москвина, очень храброго и решительного человека, комиссаром — батальонного комиссара Е. Я. Юровского, рассудительного и волевого офицера. В состав подгруппы вошли 14, 58, 48-й отдельные дивизионы и сводная батарея 43 гмп.

Перед Москвиным стояла задача — установить связь с 40-й механизированной бригадой, штаб которой находился в Унарково, совместно с командиром бригады разработать план обороны на реке Лаба и не допустить продвижения противника к Майкопу.

В Майкопе мы разыскали командира 67 гмп майора А. А. Носарева и командира дивизиона 2 гмп капитана И. Л. Кабульникова. Носареву я приказал установить связь с командиром 383-й стрелковой дивизии генералом К. И. Проваловым и группой Москвина, огнем своих дивизионов прикрыть отход наших войск к Майкопу и не допустить прорыва вражеских танков.

В ночь на 8 августа мы прибыли в Белореченскую, в свой штаб. ВПУ фронта и штаб опергруппы готовились к переезду в Хадыженскую. После ознакомления с донесениями из 25-го полка и 101-го дивизиона, артсклада и ПРМ, утомленные непрерывными поездками и бессонными ночами, мы легли отдохнуть. Несмотря на адскую усталость, я не мог спать, меня одолевали тревожные мысли. Командиры 25-го полка и 101-го дивизиона доносили, что под Краснодаром с 6 августа идут тяжелые бои с танками противника. И хотя малочисленные дивизии 56-й армии и бойцы Краснодарского отряда народного ополчения героически отражают натиск врага, положение там остается тяжелым. Артиллерия испытывает недостаток в боеприпасах, из-за чего некоторые артиллерийские полки отводятся за Кубань. В 25-м полку и 101-м дивизионе снарядов осталось на два-три залпа.

В ночь на 9 августа штаб опергруппы разместился в Хадыженской, на ее северо-западной окраине. Утром мы должны были представиться Маршалу Советского Союза С. М. Буденному. Штаб готовил нам справку о состоянии частей. И вдруг неожиданно появился Москвин. Вид у него был озабоченный.

— Что случилось, Арсений Петрович? — спросил я.

— Танки противника форсировали реку Лаба южнее Лабинска, обходят нас справа, идут на Майкоп. Все попытки гитлеровцев форсировать Лабу на участке Курганная, Лабинск нами отбиты. Прошу разрешения срочно отвести дивизионы к Майкопу.

Москвин был прав: следовало немедленно снимать дивизионы с рубежа реки Лаба и перебрасывать их на оборону Майкопа. Однако для этого нам требовалось разрешение маршала С. М. Буденного. Ломаковский, Москвин и я срочно выехали к нему. Мы ехали с тревожным сообщением и крайне неприятной просьбой... Но другого выхода у нас не было. Если наши части не отойдут к Майкопу, фашистские танки и мотопехота могут ворваться в него и закрыть выход в горы.

Около пяти часов утра мы подъехали к ВПУ фронта. Наше внезапное появление и просьба взволновали Семена Михайловича Буденного. Нам пришлось выслушать немало горьких упреков. Однако обстановка была такова, что нельзя было не согласиться с нашими доводами. Требовалось отвести «катюши» и готовиться к решительным боям в горах.

Получив разрешение, мы вернулись в свой штаб. Начальник штаба по радио дал команду дивизионам отходить к Майкопу.

К вечеру 9 августа танковые подразделения и мотопехота противника ворвались в Майкоп. Наши части успели отойти за реку Белая: 67 гмп — с 12-й армией, а дивизионы Москвина, Сидорова и Кабульникова — с 18-й армией. Из станицы Саратовской мы сумели переправить за Гойтхский перевал большое количество снарядов М-13 и М-8 оперативной группы ГМЧ Северо-Кавказского фронта. В дальнейшем этими снарядами мы обеспечивали свои части.

В боях под Майкопом погиб капитан В. Д. Сидоров, был ранен комиссар Е. Я. Юровский.

Героические действия 383-й стрелковой дивизии генерала К. И. Провалова приостановили дальнейшее продвижение противника на майкопском направлении. Встретив упорное сопротивление под Майкопом, гитлеровцы начали наступление на правом фланге 18-й армии в направлении на Апшеронск и Нефтегорск.

На левом фланге этой армии 13-я танковая дивизиянемцев и моторизованная дивизия СС «Викинг», захватив Белореченскую, рвались к Кабардинской и Хадыженской. Создавалось угрожающее положение для частей и штаба 18-й армии. С захватом Хадыженской противник перерезал бы единственную дорогу, идущую в тыл, к Туапсе.

Принимаем решение: из Майкопа срочно вызвать наши дивизионы. По радио передаю Москвину, чтобы он со своим дивизионом немедленно прибыл в Хадыженскую.

— Вас понял! — ответил Москвин.

Через полтора часа, совершив пятидесятикилометровый марш, дивизион Москвина уже занял огневую позицию на южной окраине Хадыженской. К этому времени с наблюдательного пункта Носарева туда была подана связь. Носарев доложил, что танки и мотопехота врага подходят к Кабардинской, и передал исходные данные для стрельбы.

Вскоре дивизион Москвина дал первый залп вдоль ущелья. Грохот от него прокатился многократным эхом.

— Отлично! — кричал по телефону Носарев. — Надо повторить залп, прибавьте прицел...

Эти первые залпы «катюш» в горах Кавказа оказали неоценимую помощь 18-й армии. Угроза выхода противника ей в тыл была ликвидирована.

Через несколько дней в ущелье Георгиевском я доложил маршалу С. М. Буденному о состоянии частей, о вывезенных из станицы Саратовской снарядах, о 14-м дивизионе и о событиях в Хадыженской. Маршал приказал представить к награде всех отличившихся моряков.

Вскоре 23 моряка 14-го дивизиона были удостоены орденов и медалей. Командир дивизиона А. П. Москвин был награжден орденом Ленина, комиссар Е. Я. Юровский — орденом Красного Знамени. Москвину было присвоено и звание капитана 3 ранга.

К сожалению, этому мужественному человеку и незаурядному командиру не довелось дожить до конца войны. Летом 1943 года А. П. Москвин был тяжело ранен в боях под станицей Крымской и умер в госпитале.

После войны его именем назвали улицу в городе Сочи и океанский теплоход. «Арсений Москвин» ныне бороздит воды Балтийского моря и Атлантики.